Ага! Перед тем как попасть в Страну чудес, она была в компании ещё одного человека. В первый раз – сестры, во второй – Каца. И хотя сестра находилась этажом ниже и поговорить с ней было необычайно легко (по крайней мере, физически), Алиса сомневалась, что их разговор далеко продвинется.

«Извини, Матильда, не прервёшься ли ты от сворачивания брошюр на минуту, чтобы мысленно вернуться более чем на десять лет назад и вспомнить, что конкретно я делала, пока ты не разбудила меня под деревом в тот раз в парке?»

Даже если Матильда не отмахнётся от её вопроса, как от бессмыслицы, в тот же миг, продолжение всё равно окажется неловким и бесполезным.

С другой стороны... Кац...

Она сказала себе, что это вовсе не предлог с ним увидеться (на самом деле предлог).

Он не будет обсуждать с ней всякие бессмысленные темы потому, что испытывает к ней некоторые чувства (определённо ведь испытывает?).

Она занимается всем этим только потому, что ей жизненно необходимо вернуться в Страну чудес и спасти друзей (в основном это правда).

У плана было только два недостатка. Первый – она ещё не отгадала загадку, второй – появление в его конторе без приглашения могло показаться безрассудным и немного отчаянным поступком (особенно в глазах сторонних наблюдателей).

Так что она начнёт с площади, на которой Кац явно проводит часть своего времени.

По пути туда Алиса остановилась у малыша-папоротника (он слегка подрос и раскрылся) и поинтересовалась, не может ли он ей помочь.

Растение ответило на её вопрос высокомерным молчанием.

На площади тоже было необычайно тихо. Ребятишек было меньше обычного, а те, которые всё же вышли на улицу, вели себя негромко и выглядели подавленно.

– Привет, – бодро сказала Алиса ближайшему мальчику. – Ты, случайно, не видел здесь мистера Каца?

Мальчик пожал плечами:

– Он сегодня не появлялся. Мы надеялись, что он придёт. Джош... они забрали Джошуа. И нескольких других ребят. Может, мистер Кац их бы остановил.

– Забрали Джошуа? Кто? Куда? – возмутилась Алиса.

– Полиция. И с ними был кто-то ещё. Сказали, что они совершили преступление – разбили окно или что-то вроде. Джош обещал мне дать побросать мяч. Обещал дать побросать сегодня днём.

В голосе мальчика прозвучал праведный гнев, но в испуганных глазах стояли слёзы.

– Разбили окно? Быть не может. Это сделал Дэнни Флэнниган. Ничего не понимаю. Расскажи поподробнее, – мрачно попросила Алиса, приседая, чтобы её лицо оказалось на одном уровне с его. В этом заключается суть общения с детьми: не лгите им и не обращайтесь с ними так, словно вы в чём-то их лучше. Алиса добивалась превосходных результатов со своими юными натурщицами, поскольку вела себя с ними столь же уважительно и вежливо, как с викарием.

– Двое полицейских просто пришли и схватили Джоша и трёх его друзей. Они назвали их грязными сиротами. Джош не сирота. У него есть сестра и кошка.

– Конечно. Не волнуйся... Наверное, они в ближайшем участке, – сказала Алиса. – Я схожу за мистером Кацем, и он мигом с этим разберётся.

«Ладно, возможно, последняя часть – ложь», – подумала Алиса, выпрямляясь и торопливо покидая площадь. Она не была уверена в том, что мальчик может не волноваться. Не была уверена в том, что они мигом со всем разберутся. Не была уверена даже в том, где именно находится контора Каца. И всё же она её найдёт.

Алиса спешила по переходам и извилистым улочкам, подобрав юбки и стуча каблуками по брусчатке, звуки шагов отскакивали от стен эхом. Она знала короткий путь, который почти сразу выведет её на главную улицу, вдоль которой располагались все солидные организации, она ориентировалась здесь, как кролик в своей подобной лабиринту норе.

Она пыталась разобраться в беспорядочных мыслях и порядке действий, тяжело дыша на бегу. Сперва найдёт Каца и расскажет ему, что приключилось с детьми. Хотелось верить, что он сможет как-то на это повлиять. Затем отнесёт фотографию госпожи Яо в редакцию. Или в полицию. Пока не решила. После чего вернётся к размышлениям о Стране чудес.

Столько дел. И как только получилось, что от неё зависят судьбы столь многих? У Алисы нет опыта в восстановлении справедливости. Она никогда не связывалась с газетами, полицией или политиками. Это просто смешно. Прямо бессмыслица какая-то.

Она снова прошла мимо маленького зелёного папоротника и, засмотревшись на него, когда нужно было глядеть под ноги, запнулась о бордюр и чуть не упала.

Алису поддержала сильная рука, которая затем обвилась вокруг шеи, закрывая ей рот ладонью в перчатке.

– ДАЙ СЮДА! – прохрипел приглушённый голос.

Алиса попыталась вырваться из хватки нападавшего, лицо которого было обмотано шарфом, чтобы спрятать черты. Вывернутый наизнанку сюртук довершал неприметность образа.

Она быстро сообразила, что злоумышленник не пытается её придушить, он лишь старается не дать ей закричать одной рукой, в то время как второй нащупывает сумку.

– Прочь от меня! – крикнула она сдавленным голосом. – Негодяй!

Алиса извивалась и вертелась, силясь высвободиться.

– ПРОСТО ДАЙ СУМКУ! – Он что... умоляет её? Всё тем же неестественным, хриплым голосом.

Она резко дёрнула сумку.

Он отпустил.

Она отлетела, врезаясь в каменную стену дома позади неё.

Пока мир погружался во тьму, Алиса заметила, что сразу за маленьким папоротником, которым она так восхищалась, был зелёный и восхитительно пышный сад.

Глава 19

Сады не были для Кексфорда чем-то диковинным (но только не в этой его части и не этот конкретный сад). Любой бы влюбился в него, моргнув дважды, совершенство деталей, буйство оттенков, цвет листьев, просчитанное, но естественное расположение виноградных лоз, яркая краска на доме, аккуратные кочанчики капусты в искусно небрежных холодных парниках. Алиса сразу же поняла, что перед ней: Страна чудес.

И при этом знакомая Страна чудес.

– Ого, это же дом Белого Кролика! – воскликнула она.

Алиса бессознательно прикоснулась к шее, а потом к голове. Кажется, всего мгновение назад они болели? Она мучилась мигренью? Чем бы ни было то состояние, оно уже прошло.

А затем семилетняя Алиса вспомнила, что она теперь восемнадцатилетняя Алиса, а Белый Кролик во-все не безобидный зверёк: он приспешник королевы.

– Но ведь и в тот раз, – сказала себе Алиса, – он отнюдь не казался безобидным. Да уж, когда он велел мне принести перчатки, приняв меня за Мэри Энн, я сразу же