Хотя нет, не к себе домой – ей предстояло наведаться этой ночью на квартиру к ведьме Вике.

И полностью обчистить ее.

Странно, но стыдно Аде не было – ну да, она теперь тоже сущая ведьма.

– Вот если бы еще ключи от автомобиля у меня были, – произнесла она и сжала агатку, которую засунула за пазуху. – Но такое и тебе не под силу, ведь так?

И внезапно вспомнила, что ключи от автомобиля, когда переодевалась, прицепила на связку с теми, что от квартиры.

Нет, вот ведь идиотка – или гений?

Вернувшись к своему автомобилю, Ада села в него и, перекладывая агатку в бардачок, почтительно произнесла:

– Спасибо за помощь. Только не надо извращать мои желания и опять лишать кого-то жизни.

Но разве это агатка ей помогла – или она сама, приняв независимо от той решение перевесить ключи?

Независимо?

Еще до того как Ада смогла обмозговать, куда ей ехать – к себе домой или к ведьме Вике, задняя дверь автомобиля вдруг распахнулась и кто-то, буквально падая на сиденье, простонал:

– Здрасьте! А теперь едем, едем к чертовой бабушке! Там ментюхи уже понаехали, их будет только больше. Они сейчас все оцепят, тогда нам, мать, хана!

Повторять дважды не пришлось. Хотя непрошеный пассажир и не входил в планы Ады, однако не выталкивать же соратницу по несчастью, еще одну ведьму, прочь?

Ада завела мотор, и голос с заднего сиденья приказал:

– Только фары, мать, не включай! А то нас засекут! И побыстрее, давай, побыстрее, мы тут не на похоронах!

Голос был не женский. Заглушив мотор, Ада с сильно бьющимся сердцем перегнулась через сиденье, ожидая любой пакости.

Например, нападения хексенмейстера, который нагло подсел к ней в авто.

– Вы не женщина! – заявила она строго, и пассажир, корчась, подтвердил:

– А я что, это когда-то утверждал? Ну, чего встала, давай езжай, мать!

Тот, кто именовал ее, двадцатишестилетнюю начальницу отдела флагмана издательского бизнеса России, матерью, имел на это право – это же был невысокий и хлипкий подросток в хипстерской одежде и с шапочкой с изображением покемона на бритой голове со смешным розовым чубчиком.

– Вы кто? – произнесла она строго, и гость заявил:

– Мать, нашла время вопросы задавать! Ну, давай, чапай отсюда! Тут такая заваруха…

Ну да, в самом деле – заваруха. Сначала ведьмовской шабаш, а потом нападение хексенмейстеров, вселенский пожар и несколько трупов.

Только вот какое отношение ко всему этому имеет сей нагловатый розовокудрый молодчик, которому вряд ли больше шестнадцати?

– Я вас знаю, – заявила вдруг Ада, – вы же тот самый навязчивый блогер и ютубер?

Ну да, она его уже видела – и сразу после смерти (убийства!) Лоретты, и во время кошмарных событий в кондитерской: всегда в первых рядах, неизменно со смартфоном в руке, снимая новые кадры для своего крайне популярного – в особенности среди таких же, как и он сам, малолеток, ютуб-канала.

– А еще тиктокер, инстаграмщик, сигнальщик и телеграмщик! – перечислил непрошеный гость. – Ты что, тоже меня смотришь? Ну, ты не моя целевая аудитория, ты слишком старая, мать! Ну, давай, заводи колымагу! Нам надо отсюда двигать, и как можно быстрее!

Обидевшись на подобные слова, Ада заявила:

– Никуда мы не поедем. И вообще, я старше вас, поэтому нечего мне тыкать.

– Ладно, убедила, буду выкать, мать! Ты только того, за руль, за руль. Или я тоже могу. У меня, правда, прав нет, но я, мать, водить умею…

Нет, что за юный наглец!

– И нечего звать меня мать. Потому что никакая я вам не мать, у нас разница небольшая…

Ну, не такая уж небольшая, но все же не хотелось, чтобы этот молокосос с розовыми космами звал ее так.

Тот проявил сообразительность, сказав:

– Мать, то ты говоришь, что старше меня, то указываешь, что у нас небольшая разница в возрасте. Тебе сколько, тридцать, тридцать пять?

Вой сирен раздался в непосредственной близости, и Ада последовала совету навязчивого блогера, понимая, что его уже никак не выдворить из автомобиля.

И завела мотор, двинувшись без фар с места.

– Вон туда, мать. Да, а теперь направо. И еще раз направо. И налево. Ну вот, прорвались, как канализация. Ну, круто же я тебя спас, мать?

Рассматривая восседающую на заднем сиденье звезду молодежного Интернета, Ада пришла к выводу, что никакой он не хексенмейстер.

И силенок, чтобы саблей махать с такими тощими трицепсами, не хватило бы, и не берут в убийцы ведьм детсадовцев.

– Ты не хексенмейстер? – спросила она строго, наблюдая за реакцией молокососа. Тот, вытаращившись на нее из-под своей детской шапочки с покемоном, ответил:

– Хексен чего? Нет, ты, мать, должна меня знать, меня все знают, хотя такие бронтозавры, как ты, вряд ли…

Рассердившись, что этот молокосос постоянно указывает ей на возраст, Ада заявила:

– Я задала тебе вопрос, изволь отвечать! Что ты делал там в это время?

Наверняка с ним надо вести себя построже, как требовательная учительница в школе. Или даже воспитательница в детском саду.

– О, мать, ты же хотела выкать, а сама мне тыкаешь. Значит, будем тыкать. Нет, ты меня с кем-то спутала. А этот хексен какой-то, это кто? Кстати, ник прикольный, как ты сказала? Я его знаю, он тоже в ТикТоке или в Инсте?

Нет, никакой он не хексенмейстер, а обычный современный малообразованный подросток, в голове у которого сплошные ТикТоки, Инстаграмы и прочие сигналы.

Ну, и армия поклонников и в особенности поклонниц, которые считают такого вот недоросля с его розовыми кудряшками и дурацкой шапочкой «таким милашкой» и «вау каким секси»!

А что по ней, так цыпленочек.

Ада подумала о трех петухах, принесенных ведьмами во время шабаша в жертву, и поежилась. Это не отменяло актуальности ее вопроса.

Что этот детсадовец делал у клуба «Амфисбена» в столь поздний час? Вряд ли просто так решил погулять на свежем воздухе.

– Мать, а ты что? В ведьмовском шабаше в «Амфисбене» участие принимала?

Ада едва не выпустила руль из рук. Откуда этот интернет-деточка узнал о шабаше в клубе «Амфисбена»? Значит, все-таки хексенмейстер?

Вряд ли, он даже это слово выговорить не может, и судя по всему, не прикидывается.

Интересно, с каким количеством орфографических ошибок он написал бы это немецкое заимствование?

– Кажется, вы обкурились. К врачу не завезти? – ответила Ада, лихорадочно размышляя и одновременно следя за дорогой: на «хвосте» у них никто не сидел, ей и в