– Ты что в своем уме? Ты что совсем сбрендила? Я два часа уже бегаю, как бобик, пытаюсь пиво купить, чтобы все вместе выпить! А теперь как я должен перед людьми оправдываться?

– Подумаешь, оправдываться! А обо мне ты подумал! А я как? Я должна тут готовить, стирать, убирать, варить всем, тебя из магазина ждать! А я ведь, между прочим, женщина, а не стиральная машина! Хочешь к своим дружкам – пожалуйста, никто не держит!

Игорь не успел опомниться, как его, не понимающего, что происходит, вытолкнули за дверь. Щелкнул замок. В правой руке Игоря был зажат ключ от квартиры, в которой уже не было гостей. Там остались жена, дочка и еда, но его туда не пускали. В левой руке был пакет с пивом и сдача.

Пива было много – на всех. Он спустился к подъезду, сел на лавку. Раскупорил первую банку. Прохладный хмельной напиток полился в рот освежающим водопадом. За первой баночкой пошла вторая, потом – третья.

На шестой он остановился. Пить больше не хотелось. Хотелось есть. По небу плыли облака, контурами напоминая большие копченые ломти лососины. В утробе урчало, голодные позывы не давали насладиться моментом. И кроме того вдруг сильно захотелось в туалет. Пошатываясь, он встал. Посчитал оставшиеся у него деньги. Оказалось триста рублей.

– Живу, – подумал он и нетвердой походкой отправился к ближайшей остановке автобуса. Решение, что делать дальше, пришло внезапно. Его давний друг – фермер со Ставрополья Иван Белых – давно уже звал к себе.

– Ну, зачем тебе эти ссоры, дрязги, эти семейные проблемы? Машка-то тебя не любит и не понимает. Зря ты ее тогда в институте у Мясновского отбил. Вот кто для нее больше всего был нужен. Она мне сама как-то раз по пьянке плакалась. Давай ко мне – на хлеба, на вольницу! В долю возьму, работать будем, жить по-человечески. Что тебе этот город, квартира-то родителей жены, а ты тут при каких делах? Дочка тоже не твоя, а от Мясновского. Ну, что ты теряешь? – говорил ему Иван.

Сейчас Иван был как раз в городе по делам. Он остановился в гостинице «Сельская Новь» неподалеку.

– Все – это судьба! – подумал Игорь, – Еду с ним. Коровки, ждите, я иду! Он попросил у стоявшего на остановке мужика телефон, позвонил Ивану и договорился о встрече. Отблагодарил обладателя телефона пятьюдесятью рублями, дождался автобуса и поехал в сторону метро. Муза странствий уже овладела им, он уносился прочь, гремя пивными банками, коих еще порядочно оставалось в пакете.

– Жизнь-то налаживается! Прощая, Маша Мясновская!

Дочку было жалко. Настя, хоть и была тоже Мясновской, была любимой и единственной.

– Я ей обязательно напишу и пришлю на Новый год домашнее филе из теленка, – подумал он. – Нет, лучше рога забитого на мясо молодого бычка! С рожками-то как-то прикольнее. Или нет, лучше – копыта! Восемь копыт – от телочки и теленочка. И к ним бочку молока. Настя у меня молоко любит. И ни какое-нибудь двухлитровое, а цельное и парное!

– Игорь, иди есть! Остыло уже все!

– Сейчас, уже иду. Только допишу чуть-чуть, а то начал роман писать о приключениях банды-перевертышей-фермеров – оборотней с косами без погон, и так хорошо начало пошло, что жалко упускать момент. Настя уже поела?

– Нет, все тебя ждут!

– Хорошо, хорошо, Маша, уже бегу!

– Ну что, господа и дамы, прошу всех занимать места согласно купленным билетам! Сегодня у нас очередная пятница тринадцатое, а значит, отличный день устроить итоговое совещание и подумать о премиях или, соответственно, наоборот. Начнем, пожалуй. Давайте, Алексей Петрович, начинайте вы.

– Как вам всем известно, я возглавляю вверенное мне подразделение уже четырнадцать лет. И за все время моей безупречной службы ни одной претензии ко мне со стороны руководства и подчиненных не возникало.

– Знаем, знаем, Алексей Петрович, продолжайте, пожалуйста.

– За отчетный период наше подразделение выполнило план на 103 %, показатели выработки значительно улучшились, трудовая дисциплина значительно усилилась и взаимоотношения в коллективе значительно окрепли. Поэтому у меня есть предложение о стимулировании нашего коллектива дополнительной премией.

– Хорошо, хорошо, Алексей Петрович, продолжайте, пожалуйста.

– Так, значит, за отчетный период наше подразделение выполнило план на 103 %, прогулов и опозданий на работу не наблюдалось, на телефонные звонки отвечали быстро и вежливо, план общественных мероприятий выполнялся ежедневно, отчеты о проделанной работе рисовались регулярно и качественно. Поэтому у меня есть предложение о стимулировании нашего коллектива дополнительной премией.

– Обсудим, обсудим, Алексей Петрович, продолжайте, пожалуйста.

– Значит, так. За отчетный период наше подразделение выполнило план на 103 %, как я уже сказал. Материалы необходимой политинформации прочитаны, нарисована новая схема пожарной эвакуации, были проведены профилактические и настроечные работы на оборудовании, внедрен краткий план описи основных средств, погрузочно-разгрузочные работы велись бодро, с огоньком. Поэтому у меня есть предложение о стимулировании нашего коллектива дополнительной премией.

– Продолжайте, продолжайте, Алексей Петрович, продолжайте, пожалуйста.

– В общем, так. За отчетный период наше подразделение выполнило план на 103 %, водители большегрузных автомобилей успешно внедрили новые стимулы к повышению производительности труда, обмозговали новые технологии доставки товаров народного потребления народному потребителю, обновили внутренний свод законов и правил поведения на дороге, обкатали новые транспортные средства и разобрались с основными принципами их капитального и профилактического ремонта. Поэтому у меня есть предложение о стимулировании нашего коллектива дополнительной премией.

– Покороче, покороче, пожалуйста, Алексей Петрович. И продолжайте, пожалуйста.

– Итак, мы работали. И работали очень хорошо. На 103 %.

– Ну и?

– Дополнительная премия?

– Подумаем, подумаем, Алексей Петрович. И продолжайте, пожалуйста, в том же духе.

– 103 %.

– Так.

– Премия?

– Поразмышляем, поразмышляем, Алексей Петрович, продолжайте, пожалуйста.

– 103 премия?

– Ладно, я вижу – у вас все. Что ж, я отчетом доволен. Кратко, емко, сочно, по делу. И главное, без воды – сочно и по делу. Кто следующий? Аркадий Мамонтович! Прошу, прошу, кстати, всегда хотел спросить, откуда ж такое отчество-то взялось? Отца-то, небось, Мамонтом, звали?

– Нет, Ефим Упругович, его звали Мамоной, но, как часто бывает, в паспортном столе перепутали и записали Мамонтом.

– Ладно, ладно, это известное дело. Давайте, расскажите нам что-нибудь, только также кратко, как и Алексей Петрович.