хату. А он точно знал, не заблудился. Кто же тогда организатор?

– Да, тут ты прав. Похоже, Толик и правда понапрасну на тебя гонит, – совершенно серьезно проговорил Гуров.

– Вот именно! Именно – понапрасну. Еще старался для него… Гад!

Глубокая досада на лице Жорика яснее ясного свидетельствовала о том, что это именно он, сидя в самарском СИЗО, подсуетился, чтобы предупредить своего «атамана» о готовящейся облаве.

– Значит, когда все закончилось, вы сразу пошли в эту квартиру. Так?

– Да. Пошли-то сразу, но зашли не сразу. Снова пришлось ждать.

– А в этот раз почему? – непритворно удивился Лев.

– Не знаю. Сначала Басовый зашел, нам велел на улице ждать. Я и тогда уже подумал – кинет, гад. Но ничего. Подождали немного – вышел. Айда, говорит, ребята, мы, говорит, хорошо поработали, теперь и отдохнуть можем. И правда, зашли мы, а там уже все приготовлено. Жратва, выпивка – все честь по чести. И денег сразу дал, не курвился.

Из последней фразы Гуров сделал вывод, что последнее непродолжительное ожидание было связано с тем, что Басовый получал расчет за «хорошую работу». По-видимому, на упомянутой квартире они договорились встретиться с Черным после «дела».

– После «отдыха» поехали домой? – задал он следующий вопрос.

– Да. Утром. У Басового уж и билеты были. Проспались малость, и айда. А уж как приехали, тогда по-настоящему забухали. Особенно Толя.

– Ладно, Жора, с тобой пока ясно, – сказал Гуров. – Показания твои я записал, посмотрим, что скажет на них Толя.

– Да он… да пускай он только… Пусть только попробует, – вновь начал закипать Жорик.

– Ладно, ладно. Разберемся.

Заручившись показаниями Жорика, Лев приступил к следующему, более сложному этапу.

Димон был не так прост, а уж Басовый и подавно, на эмоциях с ними далеко не уедешь. Хорошо это понимая, он решил устроить друзьям очную ставку.

Расчет его был на то, что, как бы ни повернулось дело, он, Гуров, всегда останется в выигрыше. Если все во всем сразу признаются, лучшего и желать нельзя, а если начнут запираться, то и здесь имеются свои плюсы.

Димон парень с характером, и если Толя в глаза ему скажет, что главный зачинщик и организатор – это он, наглости такой, конечно, не стерпит. Одно это – уже стопроцентная гарантия правдивых показаний с его стороны.

Если же Басовый беспредельничать не захочет, ему останется только подтвердить, что он и есть организатор, и чистосердечно рассказать, от кого поступил заказ.

Предполагаемый итог полковнику понравился, и Лев приказал охране доставить в комнату для допросов обоих оставшихся подельников.

– Ну что, ребята, – по-деловому начал он, когда Басовый и Димон устроились на стульях, стоявших напротив. – Поговорил я тут с приятелем вашим, Жорой. Рассказал он все хорошо, подробно. В целом это дело для меня теперь ясно, осталось уточнить только небольшой пустячок. Кто же главный? – Сцена получилась почти по-театральному эффектной. Сделав многозначительную паузу, Гуров повернул голову к Димону и, твердо и серьезно глядя ему в глаза, произнес: – Жора утверждает, что это ты…

Димон.

Но интересовала его в этот момент реакция не Димона, а Басового. Даже не видя его лица, Гуров всеми фибрами ощущал, что реакция есть, и даже довольно бурная. Внешне Басовый ее почти никак не выражал, но, несомненно, голова его гудела от наплыва мыслей. Он не мог не понимать, что, если покажет сейчас на Димона, это будут слова двоих против одного, и в этом – его шанс выкрутиться, получить гораздо меньший срок, сев за соучастие.

И, поколебавшись немного, Басовый решил им воспользоваться.

– Ты сделал, – пронзительно глядя в глаза Димону, следом за полковником повторил он.

Что произошло после этих слов с лицом Димона, не поддавалось никакому описанию. Такой быстрой смены столь различных эмоций опытному полковнику не приводилось наблюдать за всю карьеру. Изумление, растерянность, недоверие, ярость – все это промелькнуло почти одновременно и вылилось в тихий змеиный шепоток:

– Ах ты сука…

Произнося эти слова, Димон глянул на своего атамана так недобро, что тот, кажется, засомневался, правильно ли поступил. Но дело было сделано. Оставалось только продолжать в том же духе. И он продолжил:

– Это он, гражданин начальник. Он все организовал. Я расскажу… чистосердечно. Готов сотрудничать. Вы только уведите его, а то видите – он меня уж загрызть готов. Правда, видать, глаза колет.

– Правда? Правда?! Ах ты… – Димон приподнялся на стуле, будто и впрямь собираясь броситься на Басового.

– Увести обоих, – поспешил вызвать охрану Гуров. – Пускай остынут.

В действительности он вовсе не собирался давать передышку и позволять остывать этим страстям. Наоборот, разговор «с пылу с жару» был для него гораздо предпочтительнее. Под влиянием порыва Димон наверняка гораздо больше будет склонен к откровенности, так что нужно ковать железо, пока горячо. Просто Маляева он хотел допросить первым и не хотел, чтобы Басовый об этом знал.

После того как рассорившихся друзей увели, Лев переждал десять минут и послал охрану за Димоном.

– Он это все, Толик придумал, – торопливо перечислив официальные данные, необходимые для протокола, начал говорить Димон. – И нас подбил. Меня и дурака этого, Жорика. С чего это он на меня покатил? Придурок…

– Может, на Ряшенцева показать просто испугался? – с глубокомысленным видом предположил Гуров.

– Может быть. Только не я это. Он все придумал, Толик. И с Черным он договаривался, и расчет за дело ему передали.

– Расскажи, как было. Все, с самого начала.

– Мы однажды в кабаке сидели, выпивали. Я, Жора и Толик. И вот, когда все разомлели уже, повел он речь, что есть, мол, дело, и прибыльное, и не хлопотное. Без риска, дескать. Но не здесь, в Самаре, а в Москве. И это даже лучше, потому что не найдут. Да и заплатить хорошо обещали. По столичным расценкам.

– За что заплатить?

– Этого он до последнего момента не говорил. Ваше, говорит, дело – просто «на стреме» постоять. Но смотреть в оба. Чтоб даже комар не пролетел. Ну, мы и смотрели.

– Откуда знаешь, что он договаривался именно с Черным?

– А это он сам потом уже сказал. Когда в поезде ехали. Вышли мы