– То есть тебе было все равно, кого придется убрать?

– А чего мне? Я ему не мама.

– А если бы женщина была или ребенок, тоже бы согласился?

– Не, тут у нас все четко было. Коля сразу сказал, что это мужик и что этот мужик достал его просто беспредельно, поэтому убрать его, от греха подальше, будет даже справедливо. Ну, я подумал-подумал, да и решил, чего искать кого-то, когда я сам здесь? Деньги хорошие, работа не пыльная.

– Да уж… действительно. Кстати, кто должен был звонить во второй раз?

– Звонил всегда Коля. Он конкретно говорил время, когда перезвонит, и в тот раз тоже. Он перезвонил, как обещал, и я сказал, что искать никого не надо, я могу сделать все сам. Тогда он сказал, что нужен кто-то для страховки, сам он стоять «на стреме» не готов. Я предложил взять с собой Димона и Жорика.

– Черный знал их раньше?

– Конечно. Он в трактире всех знал. В общем, я предложил, он согласился. Сказал, что снова перезвонит, когда все будет готово. Через неделю перезвонил и сообщил, что уже выбрал подходящее время и заказал для нас билеты. С оплатой. Нам нужно было только забрать их на вокзале.

– В Москве вас встречал он?

– Да, он. Зачем лишние люди? Лишние глаза, лишние уши. Ни к чему. Он и сам-то светиться не хотел, даже перед ребятами, отзывал меня постоянно в сторонку, чтобы они не видели, как я с ним общаюсь.

– Но ты ребятам сказал, чья инициатива?

– А чего скрывать? Все свои.

– Нож с собой привез?

– Ножик – да, – добродушно и как-то мечтательно-счастливо улыбнулся Басовый. – Это – друг. Я без него никуда.

– А сейчас он где?

– Спрятанный лежит. Тебе, начальник, не найти. Хотя и шустрый ты, похоже, и с понятием. Но про ножик только я знаю. И тебе не скажу.

– После убийства спрятал? Чтобы главную улику не нашли?

– Не-а, не поэтому. Я его всегда прячу, когда забухиваю. От греха подальше. А тогда я ведь при «бабках» был. Отметить – святое дело. Вот и спрятал.

– Понятно. Значит, будет дожидаться тебя на воле.

– Да уж. Он дождется. Обязательно. Это тебе не баба какая-нибудь, которая…

– Как было в Москве?

– А что в Москве? Я ведь уже сказал – приехали, Коля нас встретил, объяснил, что делать нужно, ну, мы и… сделали.

– Квартиру, куда пришли после убийства, найти сможешь?

– Легко. Это Коля специально так подгадал, чтобы от места – от ресторана то есть – пешком можно было дойти, транспорт нанимать рискованно.

– Черный ждал в квартире?

– Да. Он сказал, чтобы сначала я один зашел, он обратные билеты отдаст и рассчитается. А потом уж, мол, пускай ребята заходят. Заплатил мне все, как следует, без обмана и дал ключи от этой квартиры. Пошел я за ребятами, а когда мы вместе вошли, его уж там не было. Выпить, пожрать нам оставил, все по-человечески. И ушел. Утром мы квартиру эту закрыли, взяли такси, на вокзал поехали. Как крутые, с комфортом. Вот и вся история, начальник. Дальше уж ты знаешь. Приехал я домой, не успел попраздновать как следует – ты невесть откуда заявился. Догадливый…

Тем временем сам Гуров дописывал очередной протокол и мысленно уже составлял план нового, последнего в этот насыщенный день, допроса.

После показаний Басового «раскрутить» Колю было не такой уж сложной задачей. Если уж реальный исполнитель, на котором лежит весомая часть вины, согласился сдать заказчика, чтобы облегчить свою участь, то тем более должен был согласиться на подобное предложение сам заказчик, который в действительности и не заказчик вовсе.

Коля не заказывал убийство, он выступал в этом деле как посредник, и брать на себя ответственность заказчика, обрекая себя на соответственный срок в тюрьме, было бы верхом неразумия.

Когда протокол был подписан, Гуров вызвал охрану и приказал Ряшенцева отправить в камеру, а к нему привести Тарасова.

Посидев в изоляторе, Коля частично утратил гонор, но боевой дух его подобное недоразумение сломить не могло.

– Меня задержали незаконно, – едва войдя в комнату для допросов, начал он. – Я требую адвоката. Я буду жаловаться! Я во все газеты напишу, всем телеканалам интервью дам. Я вам такую рекламу устрою, что вы…

– Сядь, – спокойно сказал Гуров. – Сядь и успокойся. Писать жалобы у тебя еще будет время. Насчет интервью, правда, не знаю, в сибирские лагеря гламурные корреспонденты телеканалов, кажется, не очень стремятся ездить. Но, может быть, для тебя сделают исключение.

– Какие еще лагеря? Вы на что намекаете? Вы на меня дело, что ли, какое-то повесить хотите? Так не выйдет. Мне эти ваши штучки наизусть известны. Тащите в изолятор всех, кто под руку подвернется, а потом и распределяете вины. По алфавиту. Со мной эти фокусы не пройдут. У меня во всех СМИ знакомые. Я вам такую рекламу устрою…

– Нам? А может, себе? – снова перебил его Гуров. – Это хорошо, если я тебе по алфавиту вину распределю, а что, если я ее конкретно доказать смогу?

– Доказать? А что вы можете доказать? Хулиганство в кабаке? Да эти «преступления» у меня на сто лет вперед искуплены. Это – мой имидж. И все об этом знают. Так что доказывайте. Мне только лучше, популярность возрастет. А больше ничего на мне нет, даже искать не трудитесь.

– Да нет, я не про хулиганства. Я про сговор с целью убийства.

– Какой еще сговор? – задорно ответил Коля. – А мировую революцию я не планировал? Государственный переворот, взлом базы данных ЦРУ? Придумайте что-нибудь поинтереснее! Уж если озвучивать перед корреспондентами, так чтоб уж было что. Скажите, что рок-концерт в церкви планировал. С раздеванием. – Мысль настолько понравилась Черному, что он от души расхохотался. – Точно! Религиозный стриптиз! Ха-ха-ха! Вот это будет номер! Сенсация так сенсация! Такого перформанса еще…

– Послушай, Коля, – перебил Гуров чересчур расходившегося оппонента. – Если ты думаешь, что я вызвал тебя сюда, чтобы посмотреть на твои кривлянья, ты в большом заблуждении. Перформансы будешь устраивать на сцене. Правда, не