эта идея служит лишь для разрядки, но не как стимул к действию.

И всё же с каждой минутой Сергей заходил в мыслях дальше: в калейдоскопе появлялись всё новые и новые грани, новые сочетания; очень хотелось почувствовать это блаженство от прикосновений, учуять личные запахи и ощутить трепет от желания.

Несколько раз Сергей уже порывался встать с кровати, чтобы сбросить с себя это наваждение – прям как поэт, которого посетила муза. В который раз он уже перевернулся, пытаясь лечь поудобнее, подмяв под себя подушку.

В этот момент произошло нечто. Сергей ощутил, как из области шеи в голову накатила тёплая волна. Будто с шипением она начала растекаться по затылку; мозг, как губка, впитывал это тепло. От этой неожиданности Сергей привстал на локтях – «Что это ещё такое?»

«З-з-з…»

Ещё более удивительный казус произошёл с его психикой. Когда волна пошла на спад, Сергей захотел было опустить голову обратно на подушку. Но вместо подушки коснулся губами горячих губ Инги.

Со скоростью света Сергей всё понял и уже через несколько мгновений осыпал Ингу жадными поцелуями.

Мысли действительно материализовались. Не дав опомниться, страсть подчинила себе Сергея. Он физически ощутил, как проваливается в какое-то болото удовольствия. Главное, чтобы оно не сковывало его, не отнимало свободу, как бывает во снах.

О, это трудно – нежно целовать, когда тебя трясёт, подбрасывает от страсти, от желания воплотить свои сокровенные мысли. Жадные поцелуи, страстные объятия, помутнённое сознание – совсем как днём назад, в ангаре.

Как только Сергей вспомнил про ангар, Инга стала отталкивать его от себя.

«Накаркал!» – мысленно обругал себя Сергей.

Пришедшее было неудовольствие сразу же сменилось решительностью: нет, зайдя так далеко, чего уж теперь передумывать?! Он стал целовать Инге шею, теснее прижимать её к себе. Но её руки словно будили – прикосновения ощущались будто сквозь сон:

– Не надо, Серёж… Всё.

– Почему?

Её руки стали настойчивее отталкивать.

– Давай не будем.

– Что не будем?

Сергей не мог поверить, что от его решительности не осталось и следа. Он удивлённо уставился на силуэт Инги. Стал прислушиваться к себе – предчувствие, что сейчас должно что-то такое произойти, не покинуло его.

Что должно произойти?

Он снова приблизился к Инге, но та непреклонна:

– У тебя семья, будь верен ей.

– Что? Какая ещё семья? Ты что-то знаешь о ней?

Инга покачала головой.

– Нет. Я ничего не знаю. Чувствую.

– Что за ерунду ты несёшь?

Сергей снова потянулся к ней. Как же можно остановиться?! Отказаться от этой интригующей прохлады, от осязания под собой обнажённого женского тела, от этих обескураживающих прикосновений, от этих расставленных ног и напряжённых мускулов, от этого запаха волос; как?!

– Не надо, Серёж! – прямо какие-то страдальческие ноты проступили в голосе Инги.

– Да что ты будешь делать-то! – ослабив хватку, Сергей дал ей ускользнуть из-под себя.

Досада и злоба душили его от необъяснимости происходящего.

«Какая ещё семья, ты, дура!» – со злобой подумал Сергей.

Инга села на краю кровати, обхватив ногу руками. Она ничуть не стеснялась наготы, когда Сергей включил ночник.

«Какой стан, какие волосы, бёдра! Какая же она вся… – думал Сергей, задыхаясь от страсти. – Она не уйдёт – не исчезнет! Я не смогу отвести от неё глаз».

Сергей вскочил с кровати как ужаленный – тоже не особо стесняясь. Постояв немного, он закрыл дверь на ключ. Посмотрел за реакцией Инги – никакой реакции. Тогда он подошёл к столику у окна.

– Я не могу, Серёж, – услышал он за спиной. – Всегда в моей жизни происходит так, что всё плохое, что я сделаю кому-то, возвращается ко мне бумерангом…

– Что плохого-то? – не мог понять Сергей.

– Я не могу так… У тебя беда – ты без памяти…

– Я без памяти от тебя!

Сергею показалось уместным сделать это заявление. Он уже было собрался сыпать комплиментами, полностью раскрыться перед Ингой. Пуститься, как говорится, во все тяжкие, но чуть не упал – неожиданно его повело в сторону, словно пьяного. Одной рукой схватился за голову, другой опёрся о стену и встал так, покачиваясь.

Инга же, не обращая на его странные действия внимания, проговорила:

– Послушай, Серёж. Вдруг у тебя есть жена, дети…

– Если бы они были…

– …получится, что я воспользовалась…

– …они объявились бы давно.

– …твоей ситуацией. Я не хочу усложнять тебе жизнь.

У Сергея поплыло перед глазами. Точка света от ночника стала растягиваться в длинную линию, напоминая разящий клинок. Голос Инги под конец фразы стал расслаиваться в эхо, и изменился его тембр – так уже тоже было не раз.

Голову Сергею стало распирать изнутри. На какое-то мгновение чёткость взгляда восстановилась, и он заметил, что вместо Инги перед ним сидит другая женщина – кто она?

«Нашла время для своих дурацких фокусов!»

А эхо всё усиливалось – от каждого повторения Сергей чувствовал, что земля уходит из-под ног, как от землетрясения. Он стал протирать глаза, но тщетно; видел лишь размазанный силуэт, который твердил противным голосом:

– Вдруг у тебя есть жена, дети…

– Нет у меня жены!

От этих слов стало больно в горле, словно из него сейчас брызнет фонтан крови. Голове становилось больнее – будто по ней стали часто бить тонкой палкой. От этого ощущения Сергей закрутился на месте – хотел понять, откуда сыплются на него эти удары.

– Нет у меня детей! – зарычал он, представляя, как выглядит по-дурацки со стороны.

И тут же, не раздумывая, Сергей схватил стул и кинул его об стену. Только когда части стула разлетались по сторонам, он сообразил, что обломки могли задеть Ингу. Он кинулся к ней, встав на колени:

– Тебя не задело? Прости…

Свой голос он услышал приглушённым. Волна сонливости прошла по голове, даже пришлось зажмуриться.

«Да что же это такое-то?!»

Открыв глаза, Сергей действительно увидел перед собой лицо другой женщины – ему не показалось. Она была так мила и прекрасна, что Сергей застыл на месте. Это же она – девушка из снов!

«Неужели я снова сплю?»

Сергей стал учащённо дышать.

«Родная, – мелькнуло у него в голове, – красивая. Вот бы такую жену!»

За это мгновение он совсем забыл об Инге.

Откуда-то изнутри, из сердца стали появляться новые болезненные ощущения – целый каскад.

Лиричная грусть: так бывает, когда смотришь на закат и тебе становится чего-то безотчётно жаль – чего-то, что ты потерял, не приложив вовремя усилий.

Но у Сергея это чувство было увеличено в десятки раз – оно было беспощадно, как если бы на него обрушилось небо!

«Как я устал…»

Лицо этой