Грязь, листья, ветки деревьев, даже камни – все вертелось в воздухе, словно в кипящем котле.

Затем земля снова качнулась. Но киммериец уже не почувствовал этого. Последнее, что он увидел, – это несущийся на него огромный сук. Удар в голову, казалось, расколол его череп. Все вокруг погрузилось во мглу.

Эпилог

Конан очнулся, когда день уже наступил. Первое, что бросилось ему в глаза, – холмы, покрытые вывороченными деревьями, на месте прибрежной лесистой равнины. Ясбет. С трудом встав на ноги, он начал пробираться сквозь завалы из деревьев, не переставая звать девушку. Никакого ответа. Забравшись на вершину ближайшего холма, Конан онемел от изумления.

Холмистая местность оказалась не единственной переменой в пейзаже. Далеко в берег врезался залив, над которым поднимались клубы пара.

— Тут-то и стоял их дворец, – раздался хриплый голос, и Шарак, подойдя к киммерийцу, встал рядом с ним. Каким-то чудом старику удалось выжить в этом кошмаре.

— Ты не видел Ясбет?

Астролог покачал головой:

— Я видел много народу, в основном эти бритоголовые. Почти все собирались уйти отсюда куда подальше. Да, еще я видел Тамура с полудюжиной его приятелей. Они тоже решили уезжать из Турана, наплевав даже на то, что их ждет дома. Жаль, но, боюсь, нам уже не удастся поболтать с ними в каком-нибудь кабачке Аграпура. Да, еще Акман. Он ушел куда-то на запад. А Ясбет – я думаю, она погибла.

— Да жива я! Рано ты меня хоронишь, старик, – раздался знакомый голос.

Широкая улыбка расплылась по лицу киммерийца, увидевшего Ясбет, ведущую Давинию на привязи, и Акебу, карабкающегося по склону рядом с женщинами.

— Я потеряла меч, – первое, что заявила Ясбет, забравшись на вершину. По крайней мере, явная нехватка ткани на теле куда меньше беспокоила ее. – Ничего, я добуду себе другой. Ты ведь еще многому должен научить меня. Управляться с саблей, с мечом, да и кое-чему другому еще стоит у тебя поучиться.

Акеба попытался скрыть улыбку, а Шарак, наоборот, демонстративно захихикал.

— Ладно, научу, чему смогу, – улыбнулся Конан. – Слушай, что ты все таскаешь за собой Давинию? Отпусти ее или убей, если хочешь. Ты имеешь на это право. Она ведь собиралась убить тебя.

Давиния рухнула на колени, умоляюще глядя на Ясбет.

— Нет, я поступлю иначе, – сказала девушка, внимательно посмотрев на блондинку. – Продам-ка я ее в бордель. Это единственное место, подходящее для нее.

Давиния замычала сквозь кляп. По ее глазам было видно, что она предпочла бы смерть такой участи.

— Таким образом, – добавила Ясбет, – я себе на меч и заработаю.

— Ладно, друзья, – вступил в разговор Акеба. – Я рад видеть вас всех живыми, но не лучше ли будет поговорить где-нибудь в другом месте?

— И то дело, – согласился Шарак. – Мне тоже нужно побыстрее оказаться в Аграпуре. Теперь, когда волшебная сила моего посоха доказана, я смогу удвоить, нет, утроить мой гонорар. Акеба, ты ведь подтвердишь его силу, правда?

— Опять ты лезешь со своей деревяшкой! Что я должен подтверждать? – затеял уже привычный спор Акеба.

Конан, помогая Ясбет спуститься с холма, подал ей руку и вдруг спросил:

— Слушай, а ведь Джандар называл тебя другим именем. Почему так?

— Нет, ты, наверное, ослышался. Ясбет – мое единственное имя.

При этих словах Давиния забежала вперед, что-то мыча сквозь кляп и отчаянно тараща глаза на Конана. Ясбет хлопнула ее по плечу и негромко сказала:

— Если хочешь, я могу проткнуть тебе уши. За это мне цену не снизят. Девочки, при которых можно свободно болтать, наверное, тоже в цене в борделях.

Глаза блондинки округлились от ужаса. Больше она уже не пыталась обратить на себя внимание.

Конан усмехнулся про себя. Конечно, Ясбет говорила неправду. Но что-то подсказывало Конану, что она имеет на это право. Он решил не настаивать.

Сзади до них донеслись обрывки разговора двух приятелей:

— Если Конан видел, пусть он и подтверждает. А я ничего такого не видел.

— Но ты же местный офицер. Твое слово знаешь сколько стоит? Давай сделаем так. Конан расскажет тебе, а ты подтвердишь, что видел все своими глазами.

Улыбка, не сходившая с лица Конана с тех пор, как он увидел Ясбет живой и невредимой после землетрясения, стала еще шире. Он улыбался впервые за много дней. В конце концов, он жив, в кармане даже позвякивают две золотые монеты. Рядом – добрые друзья. И главное – красивая, любящая его женщина. Что еще может хотеть человек? Чего больше?

Тень Властелина

(роман)

Пролог

Лучи солнца, лившиеся сквозь отделанные мрамором окна, заливали комнату, все стены которой были увешаны гобеленами. Слуги, – лишенные языков, дабы никому не могли рассказать о людях, что приходят в дом их господина, – подали вино и оставили в одиночестве хозяина и его четверых гостей.

Кантаро Албанус внимательным взглядом изучал приглашенных, поигрывая тяжелой цепью, что висела у него на груди поверх алой туники. Единственная женщина в комнате делала вид, будто изучает замысловатый узор шпалер; мужчины не поднимали взор от винных бокалов.

По мнению Албануса, полуденное время было самым подходящим для встреч, подобных этой, – хотя его гости явно полагали иначе и заметно нервничали. По обычаю считается, что заговорщики, терзаемые отчаянием, должны собираться глубокой ночью в потайных комнатах, куда не проникает даже лунный луч. Так кто бы мог поверить, кто бы мог даже заподозрить, что немедийская знать соберется среди бела дня, в самом центре столицы, чтобы обсуждать измену престолу?

При этой мысли его чисто выбритое лицо посмурнело, а темные глаза сделались похожими на осколки обсидиана. Ястребиный нос и благородная проседь на висках делали его похожим на полководца. Он и впрямь некогда был солдатом, – всего лишь год. Когда ему было семнадцать лет, отец добился для сына места в рядах Золотых Леопардов, которые были личными гвардейцами немедийских королей с незапамятных времен. Но тотчас после кончины отца он подал в отставку. Для него непереносима была мысль о том, чтобы медленно и упорно карабкаться по служебной лестнице, даже если благородное рождение поможет такому продвижению. Это недостойно человека, породой и нравом достойного того, чтобы стать королем. Так что по отношению к нему слово «измена» было попросту неприменимо. Он лишь рассчитывал завладеть тем, что принадлежало ему по праву.

— Лорд Албанус, – внезапно промолвил Барка Вегенций, – мы немало слышали о том... особом вкладе, который вы предлагаете нашему... союзу. Мы много слышали, но пока не видели