но он все же отыскал серебряную монету, которую выложил на загрубевшую ладонь старца.

Ордо испустил раздраженный вздох.

— Я знаком с гадателем и тремя звездочетами, которые возьмут с тебя вдвое меньше и дадут куда более верное предсказание, чем здесь.

Старик легонько провел кончиками пальцев по монете.

— Какая щедрость, – пробормотал он. Серебряная монета тотчас исчезла в складках лохмотьев. – А теперь дай мне руку. Лучше правую.

— Гадатель по руке, у которого нет глаз! – расхохотался Ордо, но Конан послушно протянул ладонь.

С той же легкостью и быстротой, с какой он поглаживал монету, старик пальцами провел по линиям на ладони киммерийца, отмечая старые шрамы и мозоли, и хотя голос его сохранил его прежнюю пронзительность, но он больше не кудахтал, как сумасшедший. В нем появилась новая сила и даже властность.

— Страшись женщину с сапфирами и золотом. Из любви к могуществу она принесет тебе погибель. Страшись женщину с изумрудами и рубинами. Ради своей любви она отправит тебя на смерть. Страшись человека, который рвется к трону. Страшись человека, чья душа – глина. Страшись благодарности королей. – Конану казалось, что старик говорит очень громко, но никто из завсегдатаев таверны даже не взглянул на них, оторвав взгляд от бокала с вином. – Спаси трон, спаси короля. Убей короля или погибнешь. Что бы ни случилось, что бы ни сбылось, не ошибись, когда придет время бежать.

— Звучит так кисло, что может сквасить молодое вино, – пробормотал Ордо.

— Бессмыслица какая-то, – добавил Конан. – А пояснее ты выражаться не можешь?

Старик, пожав плечами, оттолкнул руку Конана.

— Если бы я мог сделать свои пророчества более ясными, – сухо ответствовал он, – то жил бы во дворце, а не в этом свинарнике при Адских Вратах.

Постукивая посохом по полу, он заковылял прочь, ловко обходя столы и пьяных гуляк.

— Но помяни мои слова, Конан-киммериец, – воскликнул он через плечо уже в дверях, – мои пророчества всегда истинны!

С этими словами он исчез, растворившись в уличной суете.

— Старый безумец, – проворчал Ордо. – Если хочешь получить добрый совет, то ступай лучше к звездочету, у которого есть разрешение от властей. Нечего связываться со всякими доморощенными шарлатанами.

— Я не говорил ему, как меня зовут, – негромко заметил Конан.

Ордо захлопал глазами, а затем утер рот мозолистой рукой.

— Мне нужно выпить, киммериец.

Рыжеволосая шлюха поднялась из-за стола и повела дородного офирского купца к лестнице, ведущей наверх, где на полчаса можно было снять комнату. Вмиг усевшись на освободившуюся скамью, Конан жестом пригласил Ордо занять место напротив.

Пока он укладывал на стол свой сверток, одноглазый успел ухватить за руку служанку с ласковыми оленьими глазами. Ее белая грудь и ягодицы едва прикрывали две полоски зеленого шелка.

— Вина, – приказал Ордо. – Самый большой кувшин, какой только найдется. И две кружки.

Девушка вырвалась и поспешила прочь.

— Ты уже говорил обо мне со своим приятелями? – поинтересовался Конан.

С тяжелым вздохом Ордо покачал головой.

— Говорил, но их ответ – нет. Работа здесь несложная, Конан, и золото течет рекой, но я подчиняюсь приказам человека, которого зовут Эраний, – жирный косоглазый ублюдок, который воняет, как куча дерьма. Этот мешок сала принялся выговаривать мне... ты только представь, как я стоял и слушал его разглагольствования!.. что, мол, нельзя в эти опасные времена доверять незнакомцам... Опасные времена! Ха!

— Пустяки, – отозвался Конан, хотя в душе он все-таки надеялся провернуть какое-нибудь выгодное дельце с этим бородатым медведем. Их прошлые приключения оставили у него немало добрых воспоминаний.

Служанка вернулась с двумя кружками из промасленной кожи и грубым глиняным кувшином размером с полголовы. Наполнив кружки, она требовательно протянула руку.

Ордо отобрал несколько медных монеток, одновременно с лукавым видом ущипнув разносчицу.

— Ну, пошла прочь, красотка, – засмеялся он. – Пока мы не решили получить от тебя кое-что вдобавок.

Потирая пухлое бедро, девица отошла прочь, но напоследок окинула Конана недвусмысленным взглядом, явно намекая на то, что не отказалась бы, потребуй он у нее кое-что помимо вина.

— Я ему сказал, что ты никакой не незнакомец, – продолжил Ордо. – Рассказал ему о тебе, и о том, как мы орудовали в Султанапуре. Но он не пожелал даже слушать. Сказал, что ты, похоже, опасный человек. Велел мне держаться от тебя подальше. Нет, ты только представь! Чтобы я подчинялся приказам такого ублюдка!

— Не могу представить, – согласился Конан.

Внезапно киммериец ощутил, как кто-то легонько тронул его кошель. Мощная рука тут же метнулась, ухватив хрупкое запястье, и он подтащил к себе незадачливую воровку.

Невинное детское лицо с широко распахнутыми голубыми глазами окружала копна золотистых кудряшек, но пышная грудь, подхваченная узкой полоской алого шелка, ясно выдавала истинный род занятий девушки, равно как и кошель с медяками, подвешенный к поясу, с которого свисали полоски просвечивающей красной ткани, едва прикрывавшие соблазнительные округлости бедер и ягодиц. Она крепко сжимала кулачок, – а Конан, в свою очередь, крепко держал ее за руку.

— Ну, вот тебе и женщина с золотом и сапфирами, – засмеялся Ордо. – Сколько ты стоишь, красотка?

— В другой раз, – сказал девушке Конан, – не пытайся обокрасть человека, который еще достаточно трезв, чтобы уличить такую неловкую воровку.

Девица натянула соблазнительную улыбку, точно маску.

— Ты ошибаешься. Я хотела всего лишь прикоснуться к тебе. Такому красавчику, как ты, я уступлю недорого... травник сказал, что я уже совершенно здорова...

— Травник! – Ордо едва не расплескал вино. – Лучше убери от нее руки, Конан! В этом проклятом городе двадцать девять видов всякой заразы, и если уж одну она подцепила, то, значит, и за остальными дело не станет.

— И удивительнее всего то, что она так запросто признается в этом, – раздумчиво промолвил Конан. Он слегка усилил хватку. На лбу у девушки выступил пот. Пухлый ротик приоткрылся для крика, и наконец пальцы разжались, выронив на подставленную ладонь киммерийца две серебряные монеты. Он рывком подтянул ее поближе, заломив руку за спину, так что ее полная грудь прижалась к его мускулистой груди, а испуганные небесно-голубые глаза смотрели теперь прямо в глаза северянина.

— Скажи правду, девочка, – потребовал он. – Ты воровка, шлюха, или и то, и другое разом? Скажи правду, и я отпущу тебя. Первый же намек на ложь, и я оттащу тебя наверх, чтобы сполна получить за свои деньги.

Она медленно облизала губы.

— Ты, правда, меня отпустишь? – прошептала она. Конан кивнул и почувствовал ее взволнованное дыхание на своей коже. – Я не шлюха, – призналась она наконец.

Ордо проворчал:

— Так, значит, воровка. И все равно я готов поручиться, что она заразная.

— Ты играешь в опасные игры, девочка, – сказал ей Конан.

Она с вызовом