устремились в ту сторону, – точно так же, как и офицерам, им не терпелось посмеяться над позором варвара.

— Что-то слишком близко ты поставил мишень, варвар!

— Так ведь и лук-то детский!..

Сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться, Конан отъехал от группы офицеров и остановился в двухстах шагах от мишени. Наложив стрелу на тетиву, он немного помедлил. Сейчас ему нужно показать лучшее, на что он способен. Поэтому все его мысли должны быть лишь о стрельбе. Необходимо отбросить в сторону гнев и не думать об этих болтунах, которые лишь считают себя воинами.

— Ну, что ты там застыл, варвар? – воскликнул Вегенций. – Слезай с коня и...

С резким возгласом Конан вскинул лук и выстрелил. В тот же миг, когда стрела с глухим стуком вонзилась в мишень, пятками Конан сжал бока жеребца, посылая его в галоп. Копыта боевого коня дробно застучали по каменным плитам, высекая снопы искр.

На полном скаку северянин выпускал стрелу за стрелой, едва успевая доставать их и натягивать лук. Боевой клич варвара, не раз наводивший ужас на солдат Гандерланда, Гипербореи и Боссонии, послышался над королевским двором.

Все стрелы попадали точно в цель. В ста шагах от мишени киммериец сжал колени, и покорный его воле могучий жеребец сделал разворот вправо. Конан продолжал стрелять, сосредоточив все свое внимание на луке, стрелах и мишени. Вот он вновь сжал колени, и отлично выученный конь заплясал на месте, поднимаясь на дыбы, а затем развернулся в другую сторону. Двигаясь обратно, туда, откуда он начал, киммериец всю дорогу продолжал стрелять. Когда же он наконец натянул поводья, то в колчане у седла оставалось лишь четыре стрелы. Киммериец не сомневался, что если кто-то возьмет на себя труд посчитать стрелы, вонзившиеся в мишень, то их наберется ровно тридцать шесть.

Рысцой он подъехал к примолкшим офицерам.

— Это, должно быть, колдовство! – воскликнул изумленный Вегенций. – Какой чародей наложил заклятье на твои стрелы, чтобы они летели точно в цель, пока ты галопируешь, как сумасшедший?

— Никакого колдовства, – со смехом ответил Конан, ибо теперь и впрямь пришел его черед смеяться над ошарашенными лицами офицеров. – Способность поразить стрелой из лука бегущего оленя считается искусством, пусть и невеликим. То, что я вам показал – это лишь еще один шаг вперед. Сам я, когда меня начали этому учить, даже не умел стрелять из лука.

— Тебя учили? – воскликнул Тега, словно и не замечая предостерегающего взгляда Вегенция. – Кто? Где?

— Далеко на Востоке, – пояснил Конан. – Там лук считается основным оружием всадника. В Туране...

— Что бы там они ни делали, в этих чужих краях, – резко оборвал его Вегенций, – нам все это ни к чему. Мы не собираемся перенимать чужеземные обычаи. Фаланга немедийской пехоты очистит любое поле без этой суеты, без всяких конных лучников...

Конан как раз вознамерился поведать ему, что способны сделать пара тысяч верховых туранских лучников с этой пехотой, но не успел и рта раскрыть, ибо внезапно завидел идущих навстречу людей, перед которыми в низком поклоне склонялись все офицеры.

Возглавлял процессию широколицый человек в короне, украшенной золотым драконом с рубиновыми глазами и крупной жемчужиной, зажатой в когтях, – это явно был сам король Гариан. Однако Конан взирал отнюдь не на правителя Немедии и не на вельмож, следовавших за ним, а лишь на женщину в королевской свите. Эта длинноногая полногрудая блондинка явно была незнатного происхождения, ибо прозрачное алое платье, державшееся на плечах с помощью жемчужных застежек и перехваченное в талии поясом из жемчужин, оправленных в золото, явно выдавало в ней чью-то наложницу. Но, похоже, ее покровитель отнюдь не баловал женщину вниманием, ибо на взгляд Конана она ответила взором, пусть и не столь же откровенным, но полным тайного жара, от которого кровь варвара быстрее заструилась по жилам.

С некоторым опозданием Конан сообразил, что Гариан направляется именно к нему, и торопливо снял шлем, надеясь, что король не заметил его слишком откровенного взгляда.

— Я наблюдал за тобой с галереи, – приветливо заявил Гариан. – Никогда не видел ничего подобного! – Его карие глаза смотрели дружелюбно: значит, он все же не заметил, куда так таращился Конан... Но все же не настолько дружелюбно, как у простого смертного, который не носит корону. – Как твое имя?

— Конан, – представился северянин. – Конан из Киммерии. – Он не заметил, как при этих словах кровь отхлынула от лица Вегенция.

— Ты пришел лишь для того, чтобы позабавить нас, Конан?

— Я пришел наняться к вам на службу, – пояснил тот, – вместе со своим помощником. Со мной еще сорок бойцов, которые владеют луком так же, как я.

— Превосходно! – воскликнул Гариан, похлопывая жеребца по крупу. – Меня всегда интересовали всевозможные военные новшества. Да что там... Я и сам, можно сказать, вырос в походной палатке. Но теперь, – не без горечи добавил он, – у меня даже нет времени поразмяться с мечом.

— Ваше величество, – с почтением обратился к нему Вегенций, – все это лишь надувательство, забава, бесполезная на войне. – С этими словами он взглянул на Конана, и киммериец был потрясен, заметив в его глазах ненависть и страх.

— Нет, мой славный Вегенций, – возразил Гариан, покачав головой. – Ты часто даешь мне здравые советы по военным вопросам, но на сей раз ошибаешься. – Вегенций открыл было рот для ответа, но Гариан отвернулся от него. – Послушай меня, Конан-киммериец. Если поступишь ко мне на службу, то каждый из твоих людей получит три золотые монеты и еще по три каждые десять дней. Тебе самому – десять золотых и еще по одной монете за каждый день службы.

— Согласен, – ровным тоном отозвался Конан. Даже от самых богатых торговцев им было не получить и половины.

Гариан кивнул.

— Значит, решено. Однако за это ты еще должен заниматься со мной фехтованием по часу в день, – ибо по потертой рукояти твоего клинка я вижу, что и этим оружием ты владеешь на славу. Вегенций, проследи, чтобы Конана разместили во дворце и отвели ему просторные покои.

И, как полагается королю, отдавшему приказ, без лишних слов Гариан двинулся прочь. Солдаты склонялись перед ним, когда он шел мимо. Придворные и советники торопились следом. Светловолосая женщина также ушла, но напоследок успела обжечь северянина взглядом.

Краем глаза Конан заметил, что Вегенций также собирается удалиться.

— Вегенций, – окликнул он, – король не сказал, где разместить мой отряд.

Тот рявкнул в ответ:

— Король говорил лишь о тебе, варвар. Он ни словом не обмолвился о тех оборванцах, которых ты называешь своим отрядом. Пусть ночуют хоть в сточной канаве.

С этими словами он двинулся прочь.

Восторгов у Конана заметно