τὸ παρόραμα καὶ πρὸς τοὺς ἐκκλησιαστικοὺς θεσμοὺς τὴν ἄτακτον ταύτην ἐπανάγουσα πρᾶξιν, ὥρισεν, ἵνα εἴ τις ἐπίσκοπος ἢ εἴ τις ἄλλος τοῦ ἀρχιερατικοῦ ἀξιώματος πρὸς τὸν μοναδικὸν θελήσοι κατελθεῖν βίον καὶ τὸν τῆς μετανοίας τόπον ἀναπληρῶσαι, μηκέτι τοῦτον τῆς ἀρχιερατικῆς ἀντιποιεῖσθαι ἀξίας. Αἱ γὰρ τῶν μοναχῶν συνθῆκαι ὑποταγῆς λόγον ἐπέχουσι καὶ μαθητείας, ἀλλ’ οὐχὶ διδασκαλίας ἢ προεδρείας, οὐδὲ ποιμένειν ἄλλους, ἀλλὰ ποιμαίνεσθαι ἐπαγγέλλονται. Διὸ, καθ’ ἃ προείρηται, θεσπίζομεν, μηκέτι τινὰ τῶν ἐν ἀρχιερατικῷ καταλόγῳ καὶ ποιμένων ἐξεταζομένων εἰς τὴν τῶν ποιμαινομένων καὶ μετανοούντων χώραν ἑαυτὸν καταβιβάζειν. Εἴ δέ τις τοῦτο τολμήσειε πρᾶξαι, μετὰ τὴν ἐκφώνησιν καὶ διάγνωσιν τῆς νῦν ἐκπεφωνημένης ψήφου, αὐτὸς ἑαυτὸν τοῦ ἀρχιερατικοῦ ἀποστερήσας βαθμοῦ, οὐκέτι πρὸς τὸ πρότερον, ὅπερ δι’ αὐτῶν τῶν ἔργων ἠθέτησεν, ἀξίωμα ἐπαναστρέψει.

Перевод

Хотя доныне некоторые архиереи, низшедшие в монашеский образ, усиливались пребывать в высоком служении архиерейства, и таковые действия оставляемы были без внимания: но сей святой и вселенский собор, ограничивая такое недосмотрение, и возвращая сие вне порядка допущенное действие к церковным уставам, определил: аще который епископ, или кто иной архиерейского сана, восхощет снити в монашеское житие, и стати на место покаяния: таковой впредь уже да не взыскует употребления архиерейского достоинства. Ибо обеты монашествующих содержат в себе долг повиновения и ученичества, а не учительства, или начальствования: они обещаются не иных пасти, но пасомыми быть. Того ради, как выше речено, постановляем: да никто из находящихся в сословии архиереев и пастырей не низводит сам себе на место пасомых и кающихся. Аще же кто дерзнет сотворить сие, после провозглашения и приведения в известность произносимого ныне определения: таковой, сам себя устранив от архиерейского места, да не возвращается к прежнему достоинству, которое самим делом отложил.

Толкование

Зонара. Это правило не дозволяет кому либо из архиереев, если он пострижется (в монашество), опять действовать архиерейскою властью, и говорит, что хотя до сих пор некоторые из архиереев, нисшедшие в монашеский образ, снова усиливались совершать архиерейские дела (выражение: «нисшедшие» употреблено весьма кстати, ибо постриженный нисходит с высоты священноначалия в униженное состояние смирения, из отеческого и учительского достоинства – в чин сына и ученика), но ныне собор определил, чтобы достигающие архиерейского сана, потом пожелавшие уклониться в монашескую жизнь, уже не удерживали за собою архиерейского достоинства; указывает и причину, говоря, что постригаемый дает обет смирения и соглашается быть учеником и пасомым, а не пастырем. Итак каким образом одно и тоже лице может быть и предстоятелем по архиерейству, и приниженным – по монашескому образу? Каким образом учащий будет и учеником, пасущий будет и пасомым? Почему мы, говорит собор, постановляем, чтобы архиереи более не низводили себя на место кающихся (ибо монашеская жизнь есть обет покаяния); а если кто сделает это, сам себя лишит архиерейского достоинства, и уже не должен возвращаться в прежний чин священноначалия. Выражения: «не должны низводить сами себя на место кающихся», и «если кто дерзнет сделать это» не должны быть понимаемы в смысле воспрещения архиереям приносить покаяние, но показывают только, что архиереи должны быть таковы и жить так, чтобы почти и не нуждаться в покаянии, но своими молитвами умилостивлять Бога и за других.

Аристин. Если кто с высоты священноначалия низойдет в монашескую жизнь, тот уже не должен обратно присвоять себе архиерейское достоинство.

Вальсамон. Об епископах, желавших и после пострижения пользоваться архиерейскими правами, не было написано правила; поэтому некоторые епископы, приняв пострижение, пытались удерживать за собою епископские преимущества, вопреки утвердившемуся неписанному церковному обычаю. Итак св. отцы, исправляя сие, сказали: поелику высота архиерейства есть достоинство учительское, а монашеское звание есть дело ученичества и подчинения, и поелику невозможно, чтобы подчиненный восседал на престоле и учил, то необходимо, чтобы тот, кто сойдет с высоты архиерейства и как бы обвинит самого себя, предаст покаянно и посредством монашеского образа даст обет послушания, не совершал ничего учительского и не пытался, вместо того чтобы быть пасомым, пасти других. А кто решается сделать сие, тому не должно дозволять совершать ничего архиерейского, потому что он чрез пострижение сам удалил себя от этого (сана). Отцы сказали об архиереях: «не должны низводить себя на место кающихся», и: «аще же кто дерзнет сотворить сие» – не потому, что запрещают им покаяние, как дело неприличное и недостойное (ибо оно всегда достойно великой похвалы), но потому, что заповедуют архиереям быть такими и так жить, чтобы почти не нуждаться в покаянии, но своими молитвами умилостивлять Божество и за других. Но был возбужден вопрос: может ли совершать что либо епископское монах, если он после принятия архиерейства будет удостоен великого образа? Ибо некоторые говорили, что поелику таковой был уже пострижен прежде поставления, то и не было нужды во втором пострижении, и потому предписанное в настоящем правиле не имеет к нему отношения. Но так говорящие не были выслушаны, а услышали, что пострижение и есть собственно облечение в великий и ангельский образ; ибо малый образ считается залогом того совершенного. Итак если малый образ прекращает архиерейство, то тем более упраздняется оно совершенным пострижением. А если кто спросит о постригающихся священниках, каким образом они и после пострижения священнодействуют и не прекращают (своего служения), то услышит, что священники не суть учители, и потому правило и не имеет к ним отношения.

Славянская кормчая. Чти о сем и в Никонове первой книге слово, 63. И во второй Никонове, слово, 32. Аще который епископ, или пресвитер, или диакон восхощет снити в мнишеский чин, и стати на месте покаяния, рекше пострищися, епископ оттоле уже, да не имать архиерейского сана. Мнишестий бо обети покорения имеют словеса: и ученичества, а не учительства, ни первопрестольства. Ни паствити, но пасому быти обещаваются. Сего ради якоже преже речено есть, повелеваем архиерейского чина, и пастырем сущим, ктому уже не начальствовати, но в пасомых и кающихся, страну себе сводити. Аще же кто се сотворити дерзнет, по изглашении и по разуме ныне изреченного суда, иже сам себе святительского сана лишив, ктому на первый степень не возвратится, его же самеми делесы отвержеся.

Тоже правило, ин перевод (из суздальской харатеинои). Аще который епископ, или поп, или диакон восхощет снити во святый образ мнишеский, и стати на месте покаяния, оттоле прежних святительских да не творит действ: ибо мнишеский обычай, повиновения имать слово, и ученичества, а не учительства. Новоначалие есть измена ветхих: не выше седание: ни паствити, но учимым и паствимым быти, заповедь прияша. До селе яже что не разумием, по обете понужахуся, дабы в святительской