– Вот так, – улыбнулся Серый, хотел добить его штыком, но потом подумал, что это будет слишком просто, пусть лучше Федор достанется этому изуверу китайцу, а тот из него жилы живо повытаскает.

* * *

Все произошло мгновенно. Милиционер развязал ей ноги, воткнул нож в стеллаж и тут же получил пинок в пах. Затем, обхватив его шею ногами, Евдокия одним движением сломала противнику позвоночник. Тот успел лишь замычать, как бык на бойне, потом обмяк и повалился на пол. Она, как могла, поддержала его, чтобы не было большого грохота. После сосредоточилась на веревках. Освободив ноги, она теперь зубами могла дотянуться до узлов. Конечно, содрала всю кожу, пока сдвигала руку по брусу. Чтобы второй милиционер, что подслушивал снаружи под дверями, ничего не понял, она изобразила страсть, застонала. Весь стеллаж при этом ходил ходуном, потому как она постоянно вставала на полку и соскальзывала с нее в попытке приподняться еще чуть-чуть. Развязать узлы оказалось очень непросто. Веревка была новая, крепкая, хорошо затянутая. Минут через пять у нее уже все губы распухли и кровоточили, а во рту чувствовался привкус крови. Однако сдаваться атаманша не собиралась. С глухим стоном она наконец вытащила свободный конец веревки из петли. Веревка немного ослабла. Она впилась зубами в следующую петлю и потянула.

– Ну, скоро вы там? – недовольно поинтересовался Прохор снаружи, шурша вдоль ворот. – Давай кончай там это самое!..

Евдокия в ответ застонала еще сильнее и удвоила усилия.

– Ну все, я захожу! – сообщил рассерженный милиционер.

Дверь начала открываться. В отчаянном усилии развязав веревку, Евдокия высвободила правую руку, вырвала из стеллажа нож, быстро перерезала веревку на второй руке, развернулась и оказалась лицом к лицу с вошедшим Прохором. Глаза у милиционера расширились от изумления. Он мигом понял, что произошло, и вскинул винтовку. Евдокия метнула нож, а сама отпрыгнула в сторону, на случай, если противник успеет выстрелить. Прохор не успел. Нож вошел ему в грудь по самую рукоятку. Из последних сил он попытался нажать на спусковой крючок, разворачивая оружие в ее сторону, но Евдокия выхватила из кадушки острый клин для раскалывания бревен и точным броском всадила в глаз жертве. Милиционер рухнул на усыпанный стружками пол. Евдокия подскочила к нему и стала сдирать одежду, сапоги, галифе, гимнастерку. Ей было нужно немедленно во что-то переодеться, как-то замаскироваться, потому как от ее одежды остались лишь жалкие лохмотья. Винтовку Евдокия отложила в сторону, готовая в любой момент схватить ее и использовать. Натягивая сапоги, она думала о том, как добраться до леса. Придется пересечь большое открытое пространство, а снаружи весь периметр деревни контролировался наемниками. Заметят – начнут стрелять. Ничего не оставалось другого, как прорываться с боем. Застегнув гимнастерку, она убрала волосы под фуражку, повесила на плечо винтовку, взяла «наган» Прохора и, проверив барабан с патронами, щелчком вставила его на место, сняла с предохранителя, а затем вышла на улицу.

У дома в двадцати метрах от лесопилки стояли привязанные лошади наемников. Двое китайцев курили под навесом. На нее они пока не обращали внимания. Еще один китаец выехал из-за бани на лошади. Евдокия с «наганом» в руке спокойно пошла к лошадям, ни на кого не глядя. Ее сердце дрогнуло, когда с другой стороны села к лесопилке направилась целая делегация. Ей повезло, что было темно. Они не смотрели в ее сторону. Она узнала чекиста Алексея, начальника милиции Гаврилу, Квана. С ними были еще трое китайцев. Очевидно, шли за ней, чтобы узнать насчет минных заграждений. Повернувшись к ним спиной, она успокаивающе похлопала гнедую кобылу по крупу, отвязала повод и одним махом запрыгнула в седло. Вдруг с другой стороны села прозвучал одинокий выстрел. Китайцы под навесом мигом оживились, заметили Евдокию. Один закричал что-то на своем языке, указывая в ее сторону. Чекист и остальные тоже повернулись на его крик. Возникло замешательство. Следовало использовать момент. Евдокия, недолго думая, ударила лошадь в бока и послала галопом прямо на китайцев под навесом. Мимо них лежала дорога к лесу. За ее спиной чекист с командиром наемников, одновременно заподозрив неладное, заглянули в цех лесопилки и, обернувшись, закричали истошными голосами.

– Держи ее! Стоять! – ревел Алексей.

Кван же кричал что-то на китайском своим наемникам. Грянули выстрелы. Засвистели пули. Пригибаясь к седлу, Евдокия на всем скаку сняла обоих китайцев под навесом. Они изготавливались стрелять, но не успели даже затвор передернуть.

«Только бы не подстрелили лошадь», – сцепив зубы, подумала Евдокия и, съехав с седла на бок, обстреляла всадника у бани. Расстояние было слишком велико, и она промахнулась, что немудрено в тусклом лунном свете. Кван, Трефилов и остальные повыхватывали оружие и открыли огонь.

– Не стрелять, она нужна живой, – закричал Алексей, перекрикивая канонаду.

Тем временем к стрельбе присоединялись все новые и новые наемники. Евдокия чувствовала, как пули проходят совсем рядом. Одна пробила кобуру на поясе. Вторая прошила сапог и обожгла ногу.

* * *

Подняться оказалось не так просто. Федора повело. Облокотившись о стену, он ощупал голову и с печалью посмотрел на пальцы, измазанные кровью.

– Каков скотина! Совсем спятил!

Снаружи тем временем царила полная сумятица: стреляли, кричали, ржали лошади и слышался стук копыт. Достав из кобуры на поясе «маузер», он выглянул в приоткрытую дверь. К дверям амбара подбежало десятка два наемников. По команде командира – щуплого китайца с мелодичным голосом, они взяли винтовки на изготовку.

– Сдавайтесь и выходите без оружия или мы откроем огонь! Считаю до трех, – прокричал командир наемников, обращаясь к находившимся внутри амбара, то есть к нему. – Раз…

Федор Лопухов понял, что они не шутят, и шарахнулся от двери. Амбар был сколочен из досок. Пули будут прошивать его насквозь. Внутри ему просто не выжить, но и сдаваться не вариант.

– Два… – после двухсекундной паузы произнес китаец нараспев.

Запихнув «маузер» обратно в кобуру, Федор метнулся к люку на сеновал, подпрыгнул и зацепился за брус перекрытия.

– Три! – донеслось снаружи, а вслед за этим воздух вздрогнул от грома оружейного залпа. В последнюю секунду Федор успел втянуть тело наверх, а пространство под ним наполнилось визгом пуль. Стены амбара мгновенно превратились в решето. В сантиметре от него перекрытие прошили сразу три пули. Щепки, солома, пыль поднялись в воздух сплошной пеленой. Китайцы давали залп за залпом. Казалось, этому не будет конца. Прошив амбар насквозь, пули вылетали с другой стороны и улетали в лес, к которому примыкало строение…

– Прекратить огонь, – скомандовал Ли и дал знак стоявшим с края солдатам войти внутрь. Один из них тронул дверь за ручку, и та, вместо того чтобы открыться, вывалилась наружу вместе с частью расщепленного пулями косяка. Ли еще раз показал, чтобы они входили. Наемники без звука повиновались. Внутри амбара медленно оседала пыль. Ли напряженно смотрел, как входят наемники – один, другой, третий. Пятеро вошли. Остальные полукольцом стояли снаружи, готовые в любой момент по приказу вновь открыть огонь.