– Здравствуй, Евдокия, – произнесла она печально, – тебе надо пойти со мной в молельню. Афанасий очень плох. Зовет тебя.

Евдокия не смогла вымолвить и слова. Она молча пошла за монахиней, чувствуя, как дрожат губы. Все, кого она знала, уходили. Не осталось ни родственников, ни друзей семьи, только сестра да Влас с Патрикеем. Теперь вот крестный.

– Кто его? – глубоко вздохнув, спросила она у Ефросиньи.

– Он сказал, что это был тот мужчина в костюме, который приехал вместе с красными, – ответила схимонахиня.

– Этот ученый, Рыков? – зло переспросила Евдокия.

– Да, он, – подтвердила схимонахиня, – потом он украл Дарью и увез ее в лес. Я не знаю, зачем он это сделал. Две наши скитницы зашли к Афанасию и нашли его лежащим в луже крови. Я распорядилась перенести его в молельню. Потом мы, как могли, остановили кровь, но рана очень тяжелая.

– Что же это происходит такое? – воскликнула Евдокия со слезами на глазах, ничего не понимая.

– Мир сошел с ума, – пояснила схимонахиня, – дьявол утверждается в своей власти здесь в России и некому его остановить. Мы молимся целыми днями…

– Да уж, это помогает, – зло буркнула Евдокия, – надо брать в руки оружие и уничтожать зло.

– Нет, так нельзя, – покачала головой схимонахиня.

– А как тогда можно, подставить другую щеку? – с горечью спросила Евдокия, смахнув выступившие слезы.

Ефросинья не стала отвечать. Они вдвоем вошли в молельню, и атаманша увидела крестного, лежавшего на столе с повязкой на животе. Всю повязку пропитала кровь. Выглядел Афанасий очень плохо. Черты лица заострились, цвет кожи был каким-то землистым. Казалось, что он мертв.

– Господи, – прошептала Евдокия и бросилась к крестному на грудь.

Ее рыдания заставили старика очнуться. Он тяжело вздохнул и прохрипел:

– Дуся, это ты?

– Да, я, – обрадовалась Евдокия, – мы тебя вылечим. Не волнуйся.

– Это Рыков сделал, – с трудом выдавил из себя Афанасий, – мы с ним вместе воевали… Он был командиром эскадрона…

– Знаю, что это он, – всхлипнула Евдокия, – не тревожься, я найду его и убью.

– Он к святой горе пошел… Местные ее так называют, – продолжал говорить старик, не услышав ее слов, – он ищет золото. Там в пещере много золота, но оно проклято. Все, кто к нему прикасается, умирают. Там ящики со слитками, с царскими золотыми монетами, с английскими соверенами, испанские альфонсы, франки, доллары, драхмы и семьсот тысяч в чилийских кондорах…

– Откуда ты знаешь, что он туда пошел? – голос Евдокии дрогнул. Она не понимала, говорит крестный правду или просто бредит.

– Я знаю, потому что ради этого золота он сюда и приехал, – надсадно прошептал старик, сжимая в своей руке ее ладонь. – Отомсти за меня, спаси девочку, но к золоту не прикасайся. Из-за него пролились реки крови. Весь наш отряд погиб из-за него.

– Да плевать на золото, ты лучше держись, – воскликнула Евдокия, соображая, как помочь крестному. Нормального врача в крепости не было. В город его не повезешь. Если только съездить в город и украсть там врача, а затем привезти его сюда…

Внезапно Афанасий замолчал и уронил голову набок. Евдокия послушала сердце и поняла, что он мертв. По щекам сами собой покатились слезы. На плечо легла ладонь схимонахини:

– Не волнуйся, дочка, езжай, куда тебе надо, теперь мы о нем позаботимся.

– Нет, – покачала головой Евдокия.

Монахиня не поняла, к чему относится это отрицание. Евдокия и сама не очень понимала. В этот момент она думала о сестре. Что их ждет дальше?

* * *

Прощание было трогательным. Атаманша оседлала подаренного ей скитницами коня. Сама Ефросинья со староверами вышла ее проводить. Напутствовала что-то. Говорили тихо. Алексей не мог расслышать слов, но знал – с ним бы они так не разговаривали, а в напутствие послали бы пулю. Вытащив «браунинг», он проверил обойму, дослал патрон в патронник и, сняв пистолет с предохранителя, решительно вышел к ним из-за кустов. Атаманша сидела в седле боком к нему, поэтому не видела опасности. Но вот монахини его заметили. По лицам скитниц волной прошел испуг. Было видно, что Евдокия тоже поняла, что за спиной кто-то есть.

– Не двигаться или буду стрелять, – рявкнул Алексей, приближаясь. – А ну-ка, гражданочка, бросьте оружие и поднимите руки!

На это девушка отреагировала мгновенно, да так, что чекист и не мог себе представить. Резко съехав с седла набок, она выстрелила в него из-под брюха коня. Алексей упал в придорожную канаву, отброшенный убойной силой свинцового заряда. Пуля прошила верхнюю часть груди навылет, аккурат под ключицей. В первые секунды он ощущал только удивление. Был слышен дробный топот конских копыт. Атаманша опять удирала.

– Мать твою так, – выдавил из себя Алексей и закашлялся. Покосился на точно закипавшую вокруг пулевого отверстия в груди кровь, зажал рану рукой, кое-как сел, прицелился, выстрелил вслед беглянке, но в очередной раз мимо. Расстояние было слишком большое, да и он не в самой лучшей форме. Стиснув зубы от нахлынувшей боли, Алексей поднялся на ноги. Монахини смотрели на него с ужасом.

– Мне нужна лошадь, – проговорил он, шагнув вперед и поднимая пистолет. Было неприятно делать это, но другого выхода не было. Добровольно староверы помогать ему не стали бы.

– Фекла, приведи ему Горошка, – распорядилась Ефросинья, не отрывая глаз от дула нацеленного на нее пистолета. Молодая скитница бегом кинулась выполнять ее приказание. Остальные просто стояли и смотрели.

– Вот так-то лучше, – пробормотал Алексей, ощущая, как кровь течет по боку в штаны. Половина гимнастерки пропиталась красным насквозь. Надо было срочно остановить кровь.

– У вас есть врач или кто-то, кто занимается этим? – спросил он у Ефросиньи.

– Мы заботимся лишь о душах, а бренные тела вверяем на волю Господа нашего, – смиренно ответила схимонахиня, – если Он захочет, то оборвет наше земное существование. На то Его воля.

– Понятно, – оскалился Алексей, – дай сюда свой платок и ты тоже, – он ткнул пистолетом в старуху, стоявшую рядом с Ефросиньей. – Живее!

Женщины безропотно отдали ему платки. Алексей взял их, отступил и попытался перевязать рану. Получилось убого. Потом привели пегого жеребца в сбруе.

– Горошек, значит, – повторил Алексей, поглаживая лошадь по шее. Поставил ногу в стремя, оттолкнулся и кое-как забрался в седло. Натянул повод, оглядываясь. – Знаете, куда она поехала?

Монашки сурово молчали, поджав губы.

– Снова понятно, – кивнул Алексей, не удивленный таким ответом. – А не подскажете, где Антон Семенович Рыков, ученый-историк, который тут оставался у вас? Вы его часом в жертву не принесли? Что-то я его не вижу, – Алексей нарочно говорил глумливым тоном, и это сработало.

– Ваш ученый убил Афанасия Порфирьевича, украл девочку и увез ее в лес, – закричала ему в ответ Фекла. Схимонахиня ее одернула, но было уже поздно.