— пожала плечами. — Но я боюсь и переживаю за… за Роба. И не могу сидеть, сложа руки. Не привыкла.

— Может, стоит привыкнуть, что есть тот, кто может решить проблемы. Кто-то сильнее, старше… м-м-м… могущественнее.

Я хмуро посмотрела на него. Он хоть представляет, где бы я сейчас была с такими вот взглядами на жизнь и безоговорочным доверием ко всяким могущественным и сильным?

— А если этот «сильнее» в одиночку против отряда идет? Это ведь глупость! Мы можем действовать вместе. Разработать план. Доверь делать то, что мне под силу. Ведь с товарищем-то сподручнее.

Я тоже начала успокаиваться. Вдруг действительно удастся с ним договориться, как с нормальным человеком… то есть оборотнем, а не «месье я все решил за тебя».

— Ты мне не товарищ. Ты хрупкая женщина, — тут же возразил.

— Не такая уж и хрупкая. Я сильная и умная, и уж точно знаю, что двое лучше одного.

— Нет, Шэнна! Это мое последнее слово.

Я снова начала закипать.

— Ты не имеешь права!

— Имею. Ты моя женщина, моя ответственность, — завел шарманку по новой. — Мне решать что хорошо, а что плохо для тебя, если ты сама не в состоянии и стремишься так глупо покончить с жизнью.

— То есть я глупая, ты хочешь сказать? — буквально прорычала, сдерживаясь из последних сил.

— Я такого не говорил, — примирительно поднял вверх ладони. — Но ведешь себя глупо.

— А ты надменно и самоуверенно, — тут же парировала в ответ. — Ты не считаешься ни с мыслями, ни с желаниями других. Я не беспомощная, но ты в упор этого не видишь. Заладил — хрупкая, хрупкая… Хрупкая может это сделать?

Я взмахнула рукой, и хворост вспыхнул.

— Будешь огнем в них кидаться? — даже бровью не повел. — Ты убивала когда-нибудь?

— Нет! — испуганно округлила глаза.

К горлу начала подступать горечь. Руки задрожали, и кровь отхлынула от щек. В памяти всплыли страшные воспоминания: закопченные стены тронного зала, стоны, чей-то надрывный крик, и испуг в глазах окружающих. Панический ужас и ненависть, слившиеся в тошнотворный коктейль. А еще осознание того, что я невольно сделала…

— Вот и нечего тут плеваться огнем. Я сказал, и так будет!

— Нет! — встряхнула головой. Сама сделала шаг навстречу.

Мы уже кричали друг на друга, и даже Черныш отвлекся от сочной травы и укоризненно посмотрел на нас.

И когда я уже думала, что просто лопну от злости, а Эдхард кинется на меня в порыве придушить, образ короля подернулся знакомой дымкой и через несколько секунд передо мной уже стоял, оскалив клыки, черный волк.

Я закатила глаза и издевательски фыркнула.

— Представляю лица твоих противников, когда ты в пылу битвы вот так обратишься. Сколько волк протянет против вооруженных мечами фей-ир?

***

Мрачный взгляд оставила без внимания и подошла к разгорающемуся костерку. Протянула озябшие ладони к оранжевому пламени.

— Теперь ты уж точно не будешь возражать против моего присутствия, — медленно произнесла. Не может же он в самом деле искренне считать, что волком в одиночку справится гораздо лучше, чем с моей помощью. Как с Робом будет общаться, подумал?

— Буду, — упрямо заявил, сев рядом.

Я только вздохнула. «Ну, это мы еще посмотрим», - мысленно себе сказала и тоже опустилась на землю, выбрав более-менее ровный участок. Теперь, конечно, искренне жалела, что вспылила. Можно было бы и сдержаться.

— Что будем есть? — решила дальше не развивать этот совершенно неплодотворный спор. Эдхард не видел дальше своего носа, а я ему не поводырь. Пускай кто-то другой разбирается с самомнением упрямого короля и мирится с диктаторскими замашками. После стольких лет заточения я больше всего ценила свободу, и терять ее не собиралась.

— Я нескольких куропаток поймал, еще в том лесу возле Тито, осталось ощипать и выпотрошить. Достань из сумки, они в ткань завернуты. Все ждал и ждал, пока принесете хворост, не дождался и пошел искать. А вы с Робом, оказывается, развлекались.

— Просто слов нет, как нам было весело, — проворчала, потянувшись за провиантом.

Маленькие тушки молодых птиц и, правда, нужно было подготовить. Зато потом только и останется, что в котел кинуть. Его уже я упаковывала и знала, где искать.

Под чутким руководством волка удалось соорудить кое-какую треногу, выпотрошить куропаток и повесить казан с несчастными птичками. Воды, благо, хватало, возле пещеры протекал звонкий ручей, стремившийся поскорее слиться с быстрыми водами полноводной Утмы.

Бульон варить большого ума не надо, с этим прекрасно справилась и я. Правда, как по мне, специй все же не хватало. Но волк все равно уминал вареную тушку куропатки с огромным аппетитом, лишь я вяло отщипывала от своей части мяса и задумчиво отправляла в рот каждый кусочек. Приятная сытость постепенно разливалась в животе теплом, и начинало нестерпимо клонить в сон. Свой личный план, как организовать спасение Блондина, я давно уже в голове нарисовала, и никакие короли мне были не указ. А Эдхард пускай себе думает, что хочет. Нужно было вообще с самого начала так сделать — притвориться, что согласилась, а самой поступить, как считаю нужным.

После такого ужина устраивалась на ночлег с особой тщательностью. Долго ерзала, ища удобное положение. То укутывалась в плащ, то наоборот, раскрывалась, страдая от жаркой близости костра. Мысли крутились, ворочались в голове растревоженным ульем. А еще я отчаянно боялась проспать. Помнила слова Эдхарда, что двинется в дорогу он перед самым рассветом, и переживала — вдруг не услышу. И когда, наконец, умостилась, сон как рукой сняло. Лежала, завернувшись в плащ, и смотрела в потолок, наблюдая, как мерцают отблески костра на каменном своде пещеры.

— Не спится? — послышалось в голове.

— Нет, — вздохнула.

Почувствовала, как рядом опустился волк. Сразу стало спокойно и уютно. С одной стороны грел догорающий костер, с другой теплая тушка волка.

— Переживаешь? — задала вопрос, который беспокоил наиболее остро.

— Нет. Уверен, что с Робом все в порядке, и я легко смогу его забрать, — прозвучал спокойный голос.

— Я не представляю как… — растеряно проворчала себе под нос.

В голове не укладывается странная картинка. Каким образом одинокий волк собирается одолеть отряд фей-ир и вывести из заточения бедового оруженосца.

— А тебе и не нужно. Главное, чтобы я представлял, — донесся весьма самоуверенный ответ, хотя, собственно, вопрос и