На кофе заскочила Аннушка. Ей было некогда, ребенка оставила с отцом, зашла буквально на минуту.

– Ну что, – спросила. – Ты все пашешь? В смысле пишешь? А у меня есть новости… Наша жена, наша бывшая жена, усыновила двух детей. Вот так вот, красота спасет мир, я это всегда говорила. А то гляжу, чего это она все время на моей странице, чего она высматривает по два раза в день… А в гости не заходит. Каждый раз, когда она в городе, я приглашаю – не хочет. И вдруг приходит вместе со своим таксистом, и вот это все нам рассказывают про усыновление, счастливые такие… Ей не давали детей по возрасту, комиссия сказала, шестой десяток, какие вам дети? А у нее таксист-то молодой! Вот они и обдетились. Теперь к себе зовут на море. Ты помнишь, у нее гостиница? И вот я думаю, поехать или нет? Может, съездить? Поживем немножко, как настоящая шведская семья?

Совет от Аннушки:

Под вечер позвонила Риммочка, спросила:

– Хочешь анекдот?

Я говорю, хочу, конечно, а она и сообщает:

– Мужа моего посадили. – И смеется: – За взятки!

Дело в том, что отца своих внуков добрый папа действительно устроил в пожарную охрану. Маман научила его, как зарабатывать. Приходишь, спрашиваешь, где тут у вас выключатель, какая у вас длина шнура холодильника, где табличка «Выход»… И все, больше делать ничего не надо, люди сами кладут тебе деньги в карман. Так все и получилось. Но вышло настоящее недоразумение. В один магазин молодой пожарник заходил слишком часто. Не ради денег, в том-то и дело, а просто этот магазин был рядом с домом, он покупал там мороженое. Хозяин магазина, опасаясь проверки, сам пихал ему деньги. И вдруг однажды в кармане оказались меченые купюры.

– Так смешно получилось, – рассказала мне Риммочка. – Но мы не теряем присутствия духа! Папа нашел хорошего адвоката.

Риммочка была немного расстроена, но смотрела вперед с оптимизмом. Главное ее муж уже сделал – кудрявенькая внучка для папы родилась.

Совет от Риммочки:

Профессор Вероника, сторонница теории, что в жизни все решает судьба, очень волновалась, что я не смогу хорошо доказать эту ее гипотезу. Она помнила мое студенческое разгильдяйство и поэтому волновалась, вдруг я что-то важное снова пропущу.

– Соня, – она мне сказала, – мне кажется, мы не совсем договорились, мы не раскрыли тему.

– Да почему же? – говорю ей. – Все поняла. Выйти замуж – такое загадочное дело, тут хоть на пальму лезь, а если не судьба, то все равно ничего не получится.

– Смеешься, – кивнула она. – Ты еще сомневаешься, я об этом подумала. Поэтому, чтобы укрепить статистику, я тебе подготовила еще один случай, моего первого замужества. Здесь тоже свою роль сыграла судьба.

Я получила от Вероники письмо, в котором она рассказала, как вышла замуж, свой самый первый замуж, и снова срочно. Письмо веселенькое, вот оно.

«Выйти замуж оказалось для меня самым трудным делом. Все мои однокурсницы к пятому курсу уже обзавелись мужьями и кругленькими животиками. А я вроде вся в кавалерах, в любви, в слезах, а все на выданье. Уже и годы пролетели немалые, мне исполнилось тридцать девять, а я все никак не могла понять, почему мои кавалеры от пылкой любви устают и женятся на других. Вот, значит, так и живу – умная, красивая, да несчастливая в личной жизни.

Я поменяла специальность, из физика сделалась лириком, из скучного НИИ перешла в молодежную газету. Журналистская работа не давала скучать-страдать – я все время занималась какими-то организационными делами, куда-то спешила, вступала в разные сообщества (ни компьютеров, ни тем более Интернета тогда не было и в помине). И вот обозначилась дата – 20 лет выпуска нашего физтеха. Позвонили однокурсники, естественно, я занялась подготовкой, придумала сценарий и все прочее. Как человеку публичному, мне поручили (собственно, это просто подразумевалось) быть ведущей на этом празднике.

И вот я стою в огромной аудитории-амфитеатре, в кругу наших бывших преподавателей, в руках у меня микрофон… И тут открывается дверь, и входит один наш товарищ, я смотрю на него и говорю так строго: «Вася, опять ты опаздываешь!» Народ улыбается, всем весело. Через какое-то время снова открывается дверь, и появляется мужчина – высокий, стройный (это я сразу отметила, мой высокий рост очень ограничивал выбор, ведь русские мужчины не слишком рослые, а этот – выше ста восьмидесяти, я его сразу засекла). Интересно, что я ничего не смогла сказать, как-то он не вызвал у меня никакой шутливой реплики.

После торжественной части по программе был ресторан. Возле меня увивался мой бывший ухажер. Он так «интеллектуально» соблазнил меня на втором курсе, а на пятом женился на девочке с РГФ, именно к ним и переметнулись многие физики.

Вечер близился к концу. Тогда рестораны закрывались в одиннадцать часов, и нас всех «попросили». Мы, опьяненные воспоминаниями юности, размякшие от ощущения студенческого братства, подогретого спиртным и танцами, не хотели расходиться. А что делать? «Пойдемте к реке!» – предложила я, но тут подбегает мой одногруппник и говорит: «Вон тот парень, его зовут Валера, говорит, что надо идти в скверик за обкомом». И что со мной произошло, не знаю, обычно я настаивала на своем, а тут – издаю клич каманчей, буквально: «Все – за Валерой!», и мы двигаемся колонной за ним, как за горящим сердцем Данко. Кстати, на курсе нас было около 300 человек, мы знали в основном тех, кто на нашей специальности, поэтому я совершенно не помнила его.

Валера оказался запасливым. Мы начали такие молодцеватые игры – кто во что горазд: расскажи анекдот, изобрази что-то и получи «награду» от Валеры. А он девочкам наливал из бутылки из правого кармана, а мальчикам – из левого. Всеобщему восторгу, казалось, не будет конца. Но время шло, народ начал расходиться.

Многие приехали из других городов. Так, в моей квартире уже были две однокурсницы, дорогу они знали и выдвинулись без меня. В какой-то момент Валера оказался рядом, заметьте, я до этого не обмолвилась с ним ни словом! А тут вдруг ткнула в него пальцем и спрашиваю: «Тебе куда?» «А мне все равно», – ответил он. Я подумала, что ему негде ночевать, сразу в уме прикинула: «Ага, в одной комнате Рая и Наташа, в другой – я, а в третьей – пустой диван», – и говорю: «Тогда со мной!» И мы пошли.

Народ разошелся. В сквере обкома мы остались одни, состояние было просто волшебное – молодость, дружба, любовь, студенческое братство – все в одном флаконе, мы смеемся, как дети, безо всякой причины, и тут он меня обнял и поцеловал…

«Зачем?! – негодовала я. – Ты все испортил!» Но то, что он произнес в следующий момент, меня совершенно ошеломило. «Я прошел мимо двух жен и не хочу пройти мимо третьей…» Вот это слово – «жена», меня сразу отрезвило. Ключевое слово! «Смотри, – продолжал он, – у меня нет жены, и ее не надо куда-то отодвигать, и у меня также нет живота…» Вот с этого момента мы всю дорогу смеялись, как ненормальные, а придя ко мне, пошли на кухню и почувствовали легкий голод, который утолили молоком и хлебом, при этом нас все время бил нервный смех. Я все еще находилась под гипнозом этого заветного слова «жена», которое никогда не было связано именно со мной.