— Но... — попытался возразить демон, но я не дал раскрыть ему пасть.

— Вы на протяжении веков спорите, кто круче, верно? Не жалея сил, пытаетесь доказать себе и окружающим, что один из вас круче, чем другой. Вы затевали войны, которые меняли облик целых миров, вы жонглировали душами людей, словно это песчинки в колбе часов, — я взял небольшую паузу, а потом драматично спросил: — И что? — а потом сам же ответил: — И ничего. Потому что вы НЕ МОЖЕТЕ победить, — я картинно откинулся на спинку стула. — Вы — две стороны одной медали, половинки мандалы, овеществлённый принцип дуализма, если хотите. Ваша битва — не что иное, как переливание из пустого ведра в порожнее. И самое главное: ВАМ САМИМ ЭТО ДО СМЕРТИ НАДОЕЛО.

Незаметно я испустил вздох облегчения. Главного я добился: объединил враждующие стороны против общего противника — то есть, меня.

И ангел, и демон прожигали меня пронзительными и не слишком дружелюбными взглядами.

— Но у меня есть решение ваших проблем! — заявил я прежде, чем дорогой пиджак с чужого плеча задымился. — Без всяких мировых битв, покупки душ по сходной цене и прочих религиозных вытребенек мы можем установить: кто из вас круче.

— КАК? — жадно спросили мои собеседники хором.

— Очень просто! — и я развёл руками, как фокусник на поклоне.

А потом кратко и доходчиво обрисовал им свою идею.

— А кто будет решать? — поджал губы ангел. — Кому мы доверим право определять, кто лучше?

— Обычно этим занимается судейское жюри, — сказал я, и поспешно продолжил: — Но немного ознакомившись с традициями Сан-Инферно, я предлагаю, чтобы голосовали зрители. То есть, любой, кто купит билет, будет иметь право отдать голос за любого кандидата.

— Это уравновесит силы, — задумчиво кивнул демон. — Но как вы это осуществите? Голоса, знаете ли, тоже можно считать не совсем правильно... — и он глумливо подмигнул.

— Есть несколько способов, — я улыбнулся. — Например, раздать всем гостям цветные фонарики. И когда придёт время решать — каждый цвет будет означать голос за определённого кандидата... Например, белый — за ангелов, а красный — за демонов. Таким образом сразу будет видно, за кого голосуют активней.

— Интересно... — задумчиво взявшись за пухлый подбородок, протянул ангел. — И что? Эта победа сделает одного из нас самым крутым на веки вечные?

— Ни в коем случае! — я вновь улыбнулся, теперь уже копируя зубастый оскал Розарио. — На следующий год вам СНОВА придётся бороться за титул. И на следующий — до скончания времён.

Какой-то миг за столом царила тишина, а потом демон расплылся в улыбке.

— Мне это нравится, — заявил он. — Если подумать, это придаст новый смысл нашему несколько застойному бытию, а, Погги?

— Не знаю, Золик, не знаю... Каждый год?

— Монета падает то тем боком, то этим... — промурлыкал демон. — И никто не знает, как она упадёт завтра.

— Что повергнет армию фанатов в восторг или в ужас, — добавил я. — И это без всякого огненного меча.

— Ладно, — решительно хлопнул по столу ангел. По столешнице пошла длинная трещина. — Сделаем это. Посмотрим, как упадёт монета на этот раз.

И они собрались уходить. Я не двинулся с места.

— Притормозите, господа.

— Что такое?

— Я не успел упомянуть, что кроме ваших кандидатов предполагается участие и иных существ. — Ангел с демоном переглянулись. — Не поймите меня неправильно, вы, ребята, конечно выше всяческих похвал. Но в городе есть также и другие. Горгониды, например, согласились выставить своего кандидата, — тут я блефовал, но кто мне запретит? — Вообще-то, мы не будем отказывать никому.

— Это справедливо, — кивнул демон.

— Да, но... Если победит кто-то другой? — нервно спросил ангел. — Что, если победа достанется не... кому-то из нас?

— Всё очень просто, — теперь я улыбнулся своей собственной, простой незамысловатой улыбкой. — На следующий год вы попробуете снова.

После значительной паузы ангел улыбнулся мне в ответ.

— Я согласен, — он протянул пухлую, унизанную перстнями руку, и я её пожал.

— Будем рады поучаствовать, — протянул лапу и демон. Последовало второе рукопожатие.

— А теперь... — я набрал в лёгкие побольше воздуха. — Пора обсудить ваши взносы.

— Не знала, что ты умеешь так торговаться, Оторва, — сказала Лолита, когда Поганец с Золотком удалились в свои офисы, отбирать кандидатов, а я остался за столом в компании двух внушительных мешков с монетами.

— Научишься, когда походишь на базар с бабушкой-пенсионеркой, — устало отмахнулся я.

Лола уважительно взвесила в руках оба мешка и подмигнула.

— Теперь мы сможем позволить себе всё, что захочешь.

— А тут можно достать дымовую машину? — оживился я.

— С этим золотом? — она усмехнулась. — Если такой штуки нет в Сан-Инферно, то наверняка она отыщется в одном из измерений. Ладно, Оторва, пошли домой, — она по-хозяйски упрятала мешочки с золотом к себе за пазуху, и я нисколько не возражал. Охота посмотреть на того, кто осмелится залезть в лифчик к Медузе Горгоне...

— Не так шустро, малыш, — ласково поприветствовал нас Лука Брази. — Папа Коломбо хочет перекинуться с тобой парой слов.

— Разумеется, Лука, — я улыбнулся, одновременно наступая на ногу Лолите, которая грозно сдвинула брови, готовясь отстаивать моё право выхода на улицу. — Я всегда рад повидаться с папой.

И мысленно вытер пот со лба. К этому разговору я готовился может быть, более тщательно, чем к предыдущему.

Не буду утверждать, что я человек, умудрённый опытом. Чёрт побери, и повидал я не слишком много — не считая того, что пришлось увидеть здесь, в Сан-Инферно, за последние несколько дней.

Но могу сказать одно: папа Коломбо, при всей его невзрачности, произвёл на меня самое сильное впечатление.

То как он, не моргнув глазом, поставил на кон своё казино, умение держать лицо при проигрыше, и более того — как быстро он выплатил выигрыш, говорило о нём больше, чем вся показуха, которую устроили Поганец и Золотко.

Папа Коломбо был кем угодно, но только не показушником.

И я буду последним идиотом, если не отдам ему должное.

— Сэр Макс! — поприветствовал он меня, входя в зал.