– Хочу раз в жизни поставить опыт и проверить верность французов.

Уходит.

Фи, как неполиткорректно! Между прочим, прозрачные намеки на то, что французы не умеют быть верными ни своим словам, ни своим властителям, встречаются и в других шекспировских пьесах. Вероятно, в елизаветинские времена подобные намеки считались хорошим тоном.

Снова обращаю ваше внимание на то, что в пьесе принц Карл, старший сын короля Иоанна, назван герцогом Нормандским. В интересующий нас период герцогом Нормандии был как раз Иоанн, в ту пору еще только принц, поскольку его папа Филипп Шестой был в полном здравии и прочно сидел на своем троне. В общем, очередная путаница, усугубленная тем, что автору пьесы почему-то очень мешала фигура короля Филиппа, и он непонятно из каких нужд заместил ее следующим королем.

Сцена 2

Пикардия. Английский лагерь перед Кале

Входят король Эдуард и Дерби, с солдатами.

– Они не принимают наших мирных условий и не отпирают ворота, – недовольно говорит Эдуард Третий. – Придется начать осаду, чтобы ни войска, ни продовольствие в город не поступали. Пусть оружие отдохнет, голод сам сделает все за нас.

– Они скоро раскаются в своем упорстве, – отвечает лорд Дерби. – Просто они еще не знают, что помощь не придет, и на что-то надеются. А мы-то знаем, что французские войска направились совсем в другую сторону.

Входят несколько бедных французов.

– А это еще кто такие, ваше величество? – удивляется Дерби.

– Понятия не имею, сам спроси у них. Горожане, наверное.

Бедные французы на вопрос Дерби отвечают, что они – больные и калеки, негодные к военной службе, поэтому мэр города выгнал их, «припасами съестными дорожа», чтобы не кормить лишние рты.

А хорошо сочинять пьесы, правда? Эдуард только-только принял решение начать осаду, чтобы голод рано или поздно вынудил жителей Кале сдать город – и вот нате вам! Секунды не прошло, как нехватка провизии уже заставляет городскую администрацию избавляться от тех, кто не может приносить пользу при защите крепости. На самом деле женщины, дети и старики были выставлены за ворота города как «бесполезные едоки» только на одиннадцатый месяц осады. Но коль дело дошло до выдворения людей, значит, на сцене у нас 1347 год.

Королю Эдуарду решение мэра Кале кажется удачным:

– «Вполне и милосердно, и похвально», – говорит он. – И что вы теперь собираетесь делать? Мы с вами воюем, поэтому нам придется вас казнить, другого выхода нет. Вот зачем вы отвергли наши мирные предложения?!

– Если ваша милость так решит – значит, помрем, нам уже все равно, – отвечает Первый француз.

Король решает быть милосердным.

– Ладно, Дерби, займись этими недоумками, дай им по пять крон и организуй для них питание.

Дерби и французы уходят, а Эдуард объясняет зрителям-читателям мотивы своего решения:

– Не надо мне такой добычи, которая сама в руки идет. Я – король, я должен применять силу только к тем, кто упорно сопротивляется.

Входит Перси, прибывший из Англии. Это Генри де Перси, английский аристократ, землевладелец и военачальник, он принимал активное участие в обороне англо-шотландской границы от набегов шотландцев и уже 20 лет занимает должность хранителя Шотландских марок (то есть английских земель, граничащих с Шотландией). За свои заслуги получил владения в Нортумберленде, а его наследники стали графами Нортумберлендами – одной из важнейших сил в английской политике. С этими графами мы встречаемся в пьесах Шекспира о тех королях, которые правили после Эдуарда Третьего.

– А, Перси! – радостно приветствует его король. – Какие новости привез?

– Привез вам от королевы поклон и радостное известие о победе: Давид Шотландский уже не король, а ваш пленный. Он, похоже, попытался извлечь пользу из вашего отсутствия и начал военные действия против Англии, но ваши пэры свой хлеб не даром едят, все организовали в лучшем виде, а королева, ваша супруга, лично приняла участие, несмотря на беременность.

– Вот спасибо за такие отличные известия! – радуется король. – А кто взял Давида в плен?

– Эсквайр сэр Джон Копленд. Представляете, он даже отказал королеве, когда она попросила выдать ей пленника, хочет сам лично передать его вам. Королева, между прочим, очень огорчилась.

Святая правда! Именно так написано в «Хрониках» Фруассара: король Дэвид Шотландский был захвачен в плен английским оруженосцем по имени Джон Коупленд.

– Тогда нужно немедленно отправить гонца, чтобы вызвал сюда Копленда, пусть и пленника с собой прихватит.

– Ваше величество, королева уже на пути сюда, ждет попутного ветра, чтобы переправиться в Кале.

– Отлично! Нужно на берегу поставить шатер, чтобы достойно встретить королеву!

Какой-то не вполне логичный обмен репликами, не находите? Король хочет вызвать Копленда с пленником, Давидом Шотландским, а Перси отвечает, что королева уже в пути. И что? Королева везет с собой Копленда и Давида? Вполне возможно, но где об этом хоть слово? Автор поленился написать лишнюю строчку? Потому что без этой строчки при буквальном толковании текста получается, что сэр Копленд – то же самое, что королева Филиппа.

Входит французский военачальник.

– Ваше величество, – обращается он к Эдуарду, – граждане Кале посовещались и решили сдать вам город и крепость, но с условием, что вы никого не тронете и сохраните всем жизнь.

– Ишь, какие самостоятельные! Ну уж нет! Скажи им, что я предлагал мирные переговоры, они сами отказались, и обратного пути не будет. Теперь в ход пойдет оружие. Откупиться жители Кале могут только одним способом: пусть в течение двух дней выберут шестерых именитых граждан и вышлют сюда, ко мне, в одних полотняных рубашках и с веревками на шее. Что захочу – то с ними и сделаю, может, даже казню. Так и передай.

Король Эдуард и Перси уходят.

Французский военачальник подавлен и расстроен:

– Вот что значит опираться на сломанный посох, надеяться на слабого правителя! Мы были совершенно уверены, что король Иоанн окажет нам помощь, потому и упирались так долго. А теперь уж поздно каяться и рвать на себе волосы, сделанного не воротишь.

На жертву отдавая шестерых,

От смерти мы спасаем остальных.

Уходит.

Так что там с подмогой, которую жители Кале так и не дождались? Городом в те времена командовал рыцарь по имени Жан де Вьен (де Вьенн), он своевременно отправил королю Филиппу Шестому просьбу о помощи, но Филипп что-то не спешил. Спустя много месяцев французская армия все-таки подошла, остановилась в паре миль от Кале, Филипп посмотрел на лагерь англичан, который за эти месяцы превратился сначала в деревню,