двойня? Двое против одного. Был бы отцом троих детей. Сейчас полезно.

— Что ты имеешь в виду? — Гена надел пиджак и принялся то застегивать, то расстегивать пуговицы.

— Маткапитал, например.

— Лена, это… решаемо.

— Что именно?

Он молчал. Она встала и указала на дверь:

— Тогда решай отсюда.

Когда он наконец ушел, она легла на диван, воткнула наушники и снова уснула.

Она проснулась уже поздно, глянула на часы — время было к одиннадцати. Мать ложилась в десять и ни минутой позже — так и ей она выключала свет со словами «рано вставать».

Глаза слезились — это постоянно происходило из-за дневного сна в линзах. Она слышала страшилки о том, как линза может уйти за глазное яблоко и затеряться там навсегда, боялась, но не могла себя заставить снять их вовремя.

В подъезде вставила ключи в замок, дернула — дверь, конечно же, не поддалась. Пришлось звонить. Хмурая мать открыла со словами «в следующий раз на коврике будешь ночевать».

Она помылась, легла в постель и перед сном открыла проверить чат — не написал ли Гена. Вдруг ей прилетело видео от неизвестного с черным квадратом на аватаре.

«Пятьдесят кусков — или вся школа это увидит».

Она включила видео и увидела себя.

Верхом на Гене.

27 дней до

Уснуть не получилось. Встретила рассвет, дождалась семи утра и поехала на работу — чтобы хоть что-то делать. Оглядываясь по сторонам, дошла до кабинета Гены: нет на месте. Ничего не оставалось, кроме как вернуться к себе. Заперла дверь, подергав ручку несколько раз.

В полдевятого раздался стук. Тут же открыла, ожидая Гену, — и наткнулась на Антона с его обычной ухмылкой. Наконец все встало на свои места.

— Ты?

— Сами сказали прийти, — он по-свойски прошел в кабинет, оттеснив ее в сторону, нарушая границы — снова, как и в первый раз, когда он подошел совсем вплотную, когда без спроса положил руку на плечо. Завалился на диван. — Можно я полежу? Все пробки собрал, перед майскими не доехать.

Спрашивал для формы, а на деле уже укладывался.

— Зачем пришел? — вырвалось напряженное.

— Вы скажите, — он прикрыл глаза.

— Не играй со мной! — рявкнула она.

Вздрогнул и сразу же сел.

— Что случилось?

Еще и издевается!

— Щенок! Да кто ты такой, чтобы меня шантажировать! В жопу засунь себе свое видео, ничего ты от меня не получишь, — голос сорвался, она закусила губу.

— Что за видео? — смотрел серьезно.

Лена выкинула руку с телефоном вперед:

— Понравилось, да?

Антон забрал телефон, открыл сообщение и нажал на треугольник. Сразу же поставил на паузу и положил телефон экраном вниз.

— Не школа, а реалити-шоу какое-то, — буркнул и уставился на нее. — Это не я. Зачем мне?

А ведь и правда — зачем?

— Чего хотят?

— Денег.

— Много?

— Нормально. Но дело ведь не в этом, а в том, что… Это правда не ты?

— Почему меня все считают таким мудаком, а? — он покачал головой.

— Кто «все»?

— Неважно. Я… могу тебе с этим помочь.

Она все еще недоверчиво сверлила его взглядом:

— За деньги?

Антон вдруг поднял взгляд и прищурился. Голубые глаза отразились от такой же рубашки — она так и увидела, как он старается, примеряет то, что точно пойдет, и этим напомнил ей Гену, и вновь вдруг захотелось смеяться.

— Деньги и у меня есть.

— Тебе больше не надо будет ходить на сессии.

— Так я ничего против сессий не имею, — смотрел так, что все уже было понятно, но она должна была спросить.

— Тогда чего тебе надо?

Он кивнул на телефон:

— Того же.

Какая, в сущности, разница, подумала она.

— Хорошо.

На секунду он вышел из роли: руки метнулись к темно-русым волосам, поправляя несуществующие вихры в идеальной прическе, в лазурных глазах заплескалась паника утопающего, в пухлые губы врезались слишком белые зубы, и даже родинка на подбородке как будто побледнела от испуга. Все-таки не Кен — только пупс.

От этой внезапной перемены она едва не рассмеялась, стиснула зубы, чтобы не выдать себя.

Он откашлялся и с трудом, но вернулся в образ классного парня.

— Отлично. Тогда я решаю твои проблемы. Но чтоб все по-честному, да?

— Конечно, — попыталась звучать искренне.

Когда Антон вышел, смех вышел вслед за ним. Порылась в ящике стола и наткнулась на самокрутку. Недолго думая, открыла окно и закурила.

Затем заперлась и легла спать, игнорируя кодовый стук в дверь.

На выходе с работы она наткнулась на Гену, который стоял у ворот и явно кого-то выжидал. Увидел ее и сразу отвел глаза.

— Не бойся, не сожру, — она поморщилась.

Он нервно озирался, и только теперь она догадалась, кого именно ждет Гена. Можно было спокойно пройти мимо, но она встала рядом и коснулась его лацкана. Он отпрыгнул:

— Ты чего?

— Волос. Вдруг мой?

Гена отряхнул пиджак и уставился на нее с затаенным испугом — тем испугом, что часто мелькал, когда она вдруг выходила из роли, когда вдруг начинала жить.

— Гена!

Гена вздрогнул от своего имени, как кот, которого поймали, пока он гадит на подушку. Маша высунулась из окна.

— Ох, и Леночка здесь.

Лена растянула губы. По работе они с Машей едва успели пересечься: Лена только пришла в школу, Маша как раз уходила.

— Как ваши дела, как мама?

— Отлично, — Лена прочертила круг носком кроссовки.

— Передавайте Марии Дмитриевне привет, — Маша закатила глаза. — Так скучаю по школе, вы не представляете!

— Так возвращайтесь.

— Я бы с радостью, да, — она кивнула на заднее сиденье, где примостился бутуз, — дела семейные, сами понимаете. А вы сами как, так с мамой и живете?

— Выживаю, — ласково процедила Лена. Затем повернулась к Гене, бледному до синевы, — и погладила его по рукаву. — Хороших вам выходных, Геннадий. Вы такая хорошая команда. Редко когда встретишь действительно дружную семью.

И поспешила прочь. Через пару минут ей пришло сообщение от Антона:

«Назначай встречу, я все устрою»

26 дней до

— Смотрите, закрываем железную дверку обязательно, а то соседи ругаются, — объясняла полноватая женщина средних лет, вставляя ключ в хлипкую