Увидев их, толпа неистово заорала, требуя казни Альберта, называя его самозванцем и глупцом, но Амирель подняла руку и властно приказала:

– Тихо! Слушайте все меня!

Воцарилась мертвая тишина. Стоявшие в толпе подстрекатели схватились за горло, желая протестовать, но не смогли даже раскрыть рот. И сам юный король, поняв, что не в состоянии произнести ни слова, вдруг осознал, что она и в самом деле колдунья. Амирель, искоса взглянув на замерших рядом Альберта с Анисией, мысленно отменила для них свой приказ. Герцогиня глубоко вздохнула и слегка покашляла, готовясь говорить.

– Где здесь самопровозглашенный король? – Амирель обвела требовательным взглядом притихших людей. – Выйди, я хочу говорить с тобой.

Подчиняясь ее приказу, на помост перед дворцом вскарабкался Борен. Он был в черном камзоле, почти сплошь расшитым золотым галуном. Изящно поклонившись, с издевкой сообщил:

– Я здесь, прекрасная! Что ты хотела у меня узнать? – обратившись к ней на «ты», он подчеркнул ее низкое происхождение.

Амирель тоже решила не церемониться и ответила ему в том же духе:

– На основании чего ты вздумал захватить власть в стране? И говори правду!

Борен приосанился, не понимая, что в своей неуемной гордыне сейчас разоблачит сам себя.

– Я гораздо умнее и способнее того глупого мальчишки, что стоит рядом с тобой. К тому же мне нравится власть, я люблю поклонение и, конечно, возможности, открываемые властью.

– А ответственность? – Амирель тряхнула руками, будто стряхивая налипшую к ним грязь – настолько ей не нравился этот напыщенный петух.

– Какая ответственность может быть у короля? – искренне удивился Борен. – Он никому не подотчетен. Что хочет, то и делает. Именно этого я добиваюсь. И ты первая станешь греть мою постель, а когда надоешь, я найду себе другую грелку.

Слышавший это народ начал потихоньку роптать. Многие поняли, что напрасно поддерживали узурпатора.

– У границ Фарминии стоит огромное войско чужаков, желающих захватить страну. Кто будет ее оборонять? – Сильвер чуть склонился к перилам, в упор глядя на самозванца.

– Я дальновидный и мудрый правитель! – хвастливо объявил о себе Борен. – Я уже обо всем договорился с Карар-ханом. Мне нужно только пропустить его людей через Фарминию, чтоб они смогли беспрепятственно войти в Терминус. Нас они не тронут.

Феррун, Амирель и Сильвер дружно расхохотались.

– И ты этому веришь? – Сильвер постучал себя по лбу, показывая, какого мнения он об уме самозванца. – Они убивают всех, даже беременных женщин и младенцев, а мимо ваших сел и городов вдруг пройдут как смирные овечки?

– Он поклялся мне самым ценным, что у него есть – головой своей любимой жены! – торжественно провозгласил Борен в полной уверенности в своей правоте.

Убедившийся в его продажности Сильвер презрительно уточнил:

– Которую наверняка уже и убил. Сам посуди, кто же клянется головами дорогих им людей? Ты знаешь, что Берик-хан, глава восточного кулуза южаков, так же клялся в безопасности имгардцам и в результате вырезал целый клан, не пощадив никого, даже грудных младенцев? Неужто ты надеешься, что с твоим народом поступят по-другому? Тогда ты не просто глуп, ты неосмотрителен, что для правителя сродни самому страшному преступлению. Кстати, южаки не оставляют в живых никого. Им не нужна чужая кровь, у них и своей слишком много, недаром они расползаются по всей земле, как тараканы, уничтожая все на своем пути.

Люди принялись спрашивать у Борена, правда ли то, что говорят пришельцы. Тот слегка призадумался. Соврать хотелось, но он не смог это сделать.

– Возможно, – признал сквозь зубы. – Но мы все равно не сможем выстоять против такой силищи! Так что я сделал все, что мог: пожертвовал своими соседями ради спасения своей страны.

– А то, что мы веками защищали Фарминию, давая ее народу жить счастливо и богато, никто уже и не помнит? – взъярился Сильвер.

– Всегда думай только о себе, заботиться о чужаках просто глупо! – громко провозгласил Борен свое главное кредо. – И не говорите мне, что кто-то живет по-другому. Жертвовать собой ради кого-то я не намерен!

– Ты всегда так жил! – не выдержала его бахвальства герцогиня. – Унижал других, чтоб возвыситься самому! И знайте, люди, – обратилась она к замершим жителям, – я никогда не хотела стать вашей королевой! Это низкое вранье! Мой брат оставил королевство Альберту с тем, чтоб он правил мудро и справедливо! И я всеми своими силами поддерживаю его решение! Объявляю при всех: Борен Горийский – жалкий узурпатор!

Борен оскалился, выхватил из ножен кинжал и метнул его прямо в грудь супруги. В этот же миг Феррун встал перед ней, закрыв собой. Кинжал ударился о невидимую кольчугу на его груди и отлетел, зазвенев о камни террасы. Феррун тут же выпустил в самозванца и его ощетинившихся мечами приспешников рой стрел. Все стрелы попали в цель, и люди попадали с пронзенными насквозь телами.

Повернувшись к герцогине, он небрежно признал:

– Сочувствую, герцогиня, но вы только что стали вдовой.

– Мне не нужно сочувствовать, – не смогла та сдержать облегченного вздоха, – меня нужно поздравлять!

Народ, лишившийся своего предводителя, растерянно зашумел.

– Приступай, Амирель, – велел Феррун, отходя в сторону.

Она напряглась, уж очень много народу было вокруг, и тихо приказала:

– На колени!

Все, кого можно было окинуть глазом, опустились, изумленно глядя на нее. Сильвер подумал, что услышать то, что она говорит, в дальних рядах невозможно, но тем не менее ей подчинились все.

– Повторяйте за мной: признаем своим единственным королем Альберта Первого и его потомков! – люди громогласно повторили эти слова. – Клянемся верно служить ему и выполнять все его приказы! И все наши дети и внуки тоже будут исполнять эту клятву!

После того, как замолкло эхо всеобщей присяги на верность королю, Амирель повернулась к нему и спросила:

– Вы ничего не хотите сказать своим подданным, ваше величество?

Он смело вышел вперед.

– У наших границ стоит огромное войско, желающее даже не поработить, а уничтожить нас! Не знаю, сможем ли мы выстоять в этой войне, но просто так мы не сдадимся! Докажем всем, что в нашем народе царит боевой дух! Защитим наши дома, жен и детей от иноземных захватчиков! – громко и четко провозгласил он.

Сильвер тихонько сказал своим спутникам:

– Молодец! Именно сейчас, после мерзких откровений Борена его слова упали на благодатную почву!

Все закричали, приветствуя своего короля.

– А теперь расходитесь по домам, – велел им Альберт Первый, – и готовьтесь к сражению, оно не за горами.

Все пространство перед дворцом быстро опустело. Сильвер повернулся к Амирель, желая поздравить, и увидел, как у нее закатываются глаза и она теряет сознание. Он подхватил ее на руки, занес внутрь и положил на стоявший рядом диван.