Не мужское это дело!

Вот мужчина и распорядился.

Мол, вы, бабы, все равно, как кошки рожаете, сначала все дела переделай, а уж потом рожать иди. Да не к повитухе — дорого! В лечебницу для неимущих!

Я скрипнула зубами.

— Сколько у тебя детей?

— Трое…

— Я бы не сказала, что ты рожала?

— А это мужа, от первого брака. У него первая жена тоже родами умерла…

И вот это «тоже» мне чрезвычайно не понравилось.

— Если ты умереть надеешься — так зря! Я тетке твоей обещала, что тебя вытащу.

— Она была здесь?

— Госпожа Риона мне про тебя рассказала. Так что готовься.

За этим разговором я положила руку несчастной дурочке на спину, и незаметно подпитывала ее силой. Оказывается, так тоже можно. Лиана чувствовала только тепло от моей ладони, а я точно знала, что крохотные золотистые искорки сейчас скатываются с кончиков моих пальцев, проникают внутрь роженицы, и она вместе с ребенком напитывается силой.

Еще немного — и она отлично справится.

Но какая ж дрянь ее муженек!

А еще в храм ходит?

Впрочем, это вполне совместимо, сколько раз убеждалась. Искренне считаю, что на половину верующих в храмах — вторая половина приходится тех, кто считает: «пришел, помолился, и делай гадости дальше, Светлый простит». Муж Лианы явно относился ко второй половине.

Ну, погоди ж ты у меня.

— Все готово.

Это вернулась Линда.

— Помоги мне? Надо ее перевести в другую палату. И… нам будет весело.

* * *

И нам таки действительно было «весело». Роды и сами по себе мероприятие болезненное и кровавое, а уж тут-то…

Пришлось выложиться до донышка.

Когда Линда не видела, я подпитывала девчонку силой, потом, когда ребенок пошел, оказалось, что движется он вперед ножками, и это бы полбеды. Но пуповина захлестнулась в петлю.

Пришлось е распутывать, а каково это на ощупь…

Если бы я не была магом жизни — сегодня бы мы потеряли и мать, и ребенка. Кстати — симпатичную маленькую (хоть тут повезло, была бы крупная, порвали бы бедолажную мамашу в лоскуты) девчушку с темным пушком на головке.

С меня семь потов сошло, Линду несколько раз начинало тошнить, и она вынуждена была выходить, чтобы не рухнуть в обморок, да и другие больные не давали покоя. Кому перевязку, кому помощь…

Хорошо, что их тоже взяла на себя Линда.

А я вытягивала с того света Лиану.

Зашивала разрывы, останавливала кровь, подпитывала силой…

М-да, не попадись она мне, даже кормить малышку не смогла бы. Организм девчонки был вымотан до такой степени, что даже на молоко энергии не оставалось.

Когда я наконец оставила спящую мать рядом с малышкой в колыбели, и выползла в коридор… выглядела я так, что госпожа Риона побледнела, пошатнулась. Прислонилась к стене.

— Лиана…

— Да жива она, жива. И дочка ее жива, — проворчала я. — И все с ними будет нормально, если отлежится.

Госпожа Риона всхлипнула. А потом, не обращая внимания ни на кровь, ни на пот, который стекал по мне ручьями, ни на свое дорогущее шелковое платье, шагнула вперед и крепко обняла меня.

— Веточка… спасибо тебе, родная. Спасибо…

И столько чувства было в этих словах. Любит она племянницу. И малышку любить будет, и все ради них сделает, я-то вижу.

— Да ладно… вы же нам тоже сколько добра сделали.

— Я…

— Отпустите ее, — Линда подхватила меря под руку. — Ишь, повисли. Видите же, госпожа Ветана едва на ногах стоит! Ей бы сейчас взвара послаще и медка летнего. У меня уж все готово, стоит…

Вот тут она попала в точку. Сладкое очень хорошо восстанавливает силы, поэтому…

Госпожа Риона подхватила меня под руку, и потащила в комнату отдыха для лекарей. Только там, прихлебывая из чашки обжигающе горячий малиновый взвар и отправляя в рот ложечку с медом, я и начала приходить в себя в достаточной мере, чтобы поведать сидящей напротив женщине о родах ее племянницы. Охать и ахать госпожа Риона не стала, не тот характер, но глаза у нее сузились.

— Ах ты, сукин сын! Мало того, что на пятнадцать лет старше, что Лианка его детей нянчит, так еще и это?

Неизвестному мужчине я искренне посочувствовала. Кажется, когда до него доберется любящая тетя, ему еще долго будет икаться и чесаться.

День потек своим чередом, несколько переломов, два ножевых ранения, тяжелый ожог — в порту мужчина не уследил и плеснули ему на ногу кипящей смолой, пьяная драка со множеством синяков…

Когда за мной прибежала Линда, я даже сразу не поняла, что происходит.

А когда вникла, решительно отстранила женщину и направилась по коридору, кипя праведным негодованием.

* * *

Палата.

На койке лежит бледная и растрепанная Лиана. В люльке рядом качается малышка, которую женщина решила назвать Тисой, в честь матери.

А над койкой возвышается здоровущий мужик лет сорока.

Этакая гора плоти, с красным складчатым затылком. Квадрат на ножках, что положить, что поставить. Редкие светлые волосы острижены под горшок, здоровущие ручищи уперлись в бока, ноги в грязных сапогах широко расставлены. От Лианы я знала, что муж у нее работает мясником, ну так вид у него был, словно он одним мясом питается. На завтрак, обед и ужин.

— … домой! Нечего тут прохлаждаться… — расслышала я. И форменным образом рассвирепела.

Кошки в таком состоянии раздуваются втрое, шипят и норовят доходчиво разъяснить общеизвестные истины нахалам. Сначала когтями вдоль, а потом и поперек.

У меня руки тоже скрючились на манер птичьих когтей, но потом я справилась с собой и шагнула внутрь. Так, чтобы остановиться в дверях.

— Служителей позови, не ровен час, что…

Линда унеслась прочь, а я постучала по дверному косяку кончиками пальцев.

Тук-тук-тук. Тук-тук.

— Не помешаю, господа?

Мужчина обернулся.

М-да. Искренне надеюсь, что девочка не в него пойдет. Лиану можно было назвать красавицей, этого же… боровом на откорме. Учитывая реалии — хряком.

— Вы еще кто?

И голос такой же неприятный, словно хрюканье. Или это я пристрастна?

— Воспитанные люди представляются первыми, — мой голос стал опасно низким, — но, так и быть. Госпожа Ветана, лекарка. А вот кто вы, любезнейший? И по какому праву вы нарушаете покой больного человека и порядок в лечебнице?

Сразу хряк и не испугался. Прищурился…