Вернувшись в общежитие, я с опаской осмотрелась. Зачем-то ведь Лолина выгнала меня днем из комнаты. Хотелось бы понимать, в чем подвох и какую каверзу ждать. Но – нет. Всё было чисто, вещи разложены по местам. Соседка даже на своем столе навела порядок – о чудо! – и спрятала все тетради и ручки в выдвижные ящики. Я на всякий случай заглянула под кровать… Потом в шкаф и в холодильник.

– И что ты ищешь? – с сарказмом спросила наблюдавшая за мной с кровати Лола.

– Что-нибудь… – неопределенно повела я в воздухе рукой. – От вас, дерханов, никогда не знаешь, чего ожидать.

– О да‑а‑а! – расплылась она в хищной улыбке. – Мы такие! Тебя, кстати, Карел искал. Просил, когда вернешься, зайти к нему. Вид у него какой-то нездоровый был.

Я сгрузила свою сегодняшнюю добычу на стеллаж, сняла теплые вещи и сапоги и присела на кровать.

– Чего хотел?

– А я почем знаю? Твой же парень, тебе и знать, что он от тебя хотел.

– Ррыгр! Лола, ну я же миллион раз говорила. Карел мне не парень, а хороший друг и напарник.

– Ага, конечно. Отвергла Ивара Стенси и Юргиса Марро, так теперь у тебя и выбора-то нет, только с этим коротышкой и остается встречаться.

Лола была непробиваема. Уж сколько мы с ней об этом говорили, а всё без толку. Она отчего-то вбила себе в голову, что Ивар и Юргис за мной ухаживали, и что я их обоих отшила. И никакие мои доводы, что ничего подобного и близко не происходило, на нее не действовали. Она фыркала и заявляла, что я глупышка и ничего не понимаю в жизни. И что теперь я вовеки обречена на то, чтобы встречаться с Карелом. Причем мой мнимый отказ Юргису ее не сильно задевал, а вот то, что якобы я отшила Ивара, она воспринимала чуть ли не как личное оскорбление. Как так вообще? Какая-то человеческая шмакодявка и отвергла высшего дерхана! У нее это в голове не укладывалось.

В то, что мы с Карелом не пара, она тоже не верила. Мол, все время везде ходим вдвоем, в столовую, в библиотеку, частенько делаем вместе домашние задания и часами тренируемся в паре в магическом зале, оттачивая боевые заклинания и щиты. На всех лекциях сидим вместе, на всех практикумах наши столы рядом. И после этого я еще буду ей говорить, что мы не встречаемся?!

Все действительно обстояло именно так, но в то же время… Карел был моим напарником. Даже не другом, нет. Друг – это что-то иное. А я характер и предпочтения Карела знала плохо. Он мало говорил, стесняясь своего густого баса, который сильно диссонировал с его внешностью, ничего о себе не рассказывал, я даже не знала, какой он расы. Пыталась уточнять, но он всегда хитро уводил разговор в сторону или отмалчивался, и я так и не получала ответов. Я не знала, откуда он, из какого мира, какая у него семья, есть ли братья или сестры. Но при этом он у меня тоже никогда ничего не спрашивал, кроме того раза на праздновании нового учебного года.

Вот такие странные отношения у нас сложились. То есть мы были парой, но парой боевых товарищей и соратников по учебе. Не друзья и не любимые. Напарники! Всегда вместе, и каждый сам по себе. Может, если бы у нас было немного больше времени, мы бы лучше узнали друг друга и стали бы друзьями. Но пока что у меня все свободное время поглощала учеба и борьба за выживание, точнее, попытка добыть денег на одежду. Вот если я за каникулы заработаю столько, чтобы купить себе наконец-то зимний плащ или шубейку и чтобы отдать остаток долга Лоле, то… Тогда можно будет вздохнуть с облегчением и перестать так маниакально работать. На канцелярские мелочи, средства гигиены, травы и реактивы для домашних заданий по алхимии стипендии хватало. На все остальное, увы, нет. Кстати, как оказалось, то, что мне выдали в начале обучения на первые покупки и назвали авансом, на самом-то деле было никаким не авансом, а стипендией за первые два месяца обучения. Вероятно, руководство школы было уверено, что уж два-то месяца отучатся даже самые нерадивые ученики. А вот финансирование на приобретение всего необходимого для учебы некоторым адептам жизненно необходимо. Но зато кормили в столовой, и то хорошо. А то хоть совсем ложись и помирай…

Я переоделась в более легкую одежду, обулась в кеды и через переход, соединяющий корпуса, перебралась в мужское общежитие. Карел жил на третьем этаже, и я у него уже бывала раза три. Комнату он делил на двоих с Гастоном.

– Привет, ребята! Можно? – заглянула я в дверь, после того как услышала невнятный отклик на стук.

Вошла и замерла у порога.

– Ой! А что это с вами? – выдавила, наконец, глядя на два тела с зелеными лицами, лежащих на кроватях.

Лица их были зелеными не в прямом смысле, а нездорово бледными с явным отливом в зелень.

– Кирюша, – простонал со своей кровати Гастон. – Ты ведь нас любишь?

– Угу, – промычала я, не стремясь подходить ближе.

– Кир… Дай чего-нибудь от похмелья? – пробасил Карел и посмотрел на меня щенячьими глазами. – И вообще, где ты была? Я к тебе ходил… Чуть не сдох по дороге, а тебя не оказалось на месте.

– Гуляла, работала с заказчиком… Слушайте, а вы чего нажрались-то? У вас такой вид, словно вы керосина выпили…

– Молчи! – булькнул Гастон, зажал себе рот, свесился с кровати, и его стошнило в стоящий на полу тазик.

– Кир, спаси нас, – промычал Карел и повторил маневр своего соседа с другим тазиком у своей кровати.

– М-да! – осмотрела я этих алкашей, морщась от убойного запаха.

– Кира‑а‑а, я тебя всю жизнь любить буду! Хочешь, даже женюсь на тебе, только спаси! – проблеял Гастон, и его снова скрутило.

– Вот уж чур меня от такого счастья, – фыркнула я. – Лежите, через десять минут вернусь.

Покачав головой, выскочила из комнаты и побежала обратно к себе. У меня в холодильнике стояла небольшая деревянная кадушка с солеными огурцами в рассоле, полученная в оплату за услуги. Огурцы мы с Лолой уже почти доели, а вот рассола было много.

Я перелила живительную соленую жидкость в крынку и сложила в алхимический котелок необходимые травки, чтобы сварить жертвам неумеренных возлияний лечебный отвар. Желания бегать туда-сюда у меня не было, и я решила сделать это на месте. Заодно хотела присмотреть за этими «зелеными человечками».

Когда вернулась к парням, картина была та же: два тела лежали и тихо помирали.

– Пейте! – строго велела я, вручив им по кружке с рассолом.

– А это горькое? И вообще, его точно можно употреблять внутрь? – поморщился от ядреного запаха Гастон.

– Нет, соленое. Пей давай!

Парни переглянулись и выпили полученный напиток.

– Фу‑у‑у… – скривился Гастон. – Кирюш, это что за гадость?

– Огуречный рассол, – пожала я плечами. – Ты что, никогда не ел бочковых соленых огурцов?