– Огурцы ел. А рассол…

– А рассол – это лучшее лекарство от похмелья у меня на родине. Так, всё. Лежите молча и не отвлекайте меня!

Не обращая больше на них внимания, я достала из шкафа горелку, установила котелок и налила в него воду из кувшина, стоявшего на подоконнике. Парни притихли и только настороженно за мной наблюдали. Рассол начал действовать, и зелень на их лицах слегка отступила. Пока вода закипала, я заглянула в соседнюю по коридору комнату.

– Мальдин, Ривалис! А с вами-то что?

Здесь на кроватях лежали еще два зеленокожих «овоща»…

– Кирюша‑а‑а, – обрадовался Рив. – Я тебя так люблю, ведьмочка! Спаси меня!

– Пили? – нахмурилась я и перевела взгляд на Мальдина.

– Сдачу сессии отмечали, – вздохнул второй мой однокурсник. – Спаси нас, Кир.

– Алкаши! – припечатала я. – Ладно, лежите, сейчас принесу лекарство.

Занесла и этим горемыкам по кружке рассола и ушла заниматься зельем. Знала я два рецепта. Один – сугубо магический. В сущности, это зелье было не от похмелья, а общеукрепляющее. Его мы изучили на алхимии. А второй рецепт я вычитала в ведьминской книге, именно его и собиралась использовать. А дабы в следующий раз эти охламоны думали о том, сколько и чего они пьют, собиралась сделать ма‑а-аленькую такую добавочку к основному составу трав.

Когда все было готово, перелила зелье из котелка в кувшин и медленно остудила с помощью заклинания бытовой магии. Разлила в четыре кружки и вручила две из них Гастону и Карелу, которые в нетерпении ждали лекарства. Тошнить их уже перестало, но вид оставлял желать лучшего.

– Я отнесу Мальдину и Риву зелье, – сказала им и взяла оставшиеся две кружки. – Сейчас вернусь. Вы пока пейте.

Однокурсники в соседней комнате встретили меня, как любимую сестру. Приняли у меня из рук зелье от похмелья, а я у них задержалась.

– Что пили-то? – спросила, наконец.

– Ох, не спрашивай, Кир. Твои приятели с третьего курса – Юргис, Ивар и Эварт позвали нас в компанию. Они купили самогона в каком-то трактире и контрабандой протащили в общежитие. Вот мы все вместе и отмечали сдачу сессии… – со вздохом покаялся Ривалис.

– То есть ваши собутыльники сейчас такие же нарядные, как вы? – прыснула я от смеха.

– Хуже, Кирюш. Мы рано ушли, а они почти всю ночь праздновали.

– Хм, – задумалась я. – В гости, что ли, заглянуть?..

Вопрос был риторическим. Просто я подумала о том, что не так давно Изверг и его друзья меня спасли. Так, может, и мне сейчас?..

Через пятнадцать минут четверо моих подопечных смогли встать с кроватей и отправились в душ. А я дошла до комнаты номер двадцать три и нерешительно постучалась.

– Чего надо?! – злобно рявкнули в ответ.

Я открыла дверь и вошла. Картина была знакомая. Два чуть живых тела на кроватях и убойный запах перегара в воздухе.

– Живые? – неуверенно спросила, глядя на Юргиса.

– Кира? – опешил рыжик и попытался натянуть на себя одеяло. – Ты что тут?.. Но я же… Кир, мы тут…

– Да знаю я уже, что вы тут, – отмахнулась я от его лепета. – Лечиться будете?

– А есть чем? – простонал Эварт. – Опохмелиться бы.

– Перебьетесь! – отрезала я. – Алкаши, ррыгр вас задери. Как не сдохли-то, всякую дрянь пить в таком количестве?!

– Кирюш, дай лекарства, и я на тебе сегодня же женюсь, – со страданием в голосе произнес Юргис.

– В очередь встань! Там таких желающих жениться на мне уже целая толпа, – фыркнула я и пошла за кувшином, в котором оставалась еще половина зелья, и за рассолом.

Выдала этим двум жертвам алкоголя по порции антипохмельного зелья моего производства и спросила:

– А Изверг ваш жив?

– Сложно сказать, Кир… – промычал рыжик. – Он ночью напился до зеленых ррыгриков в глазах, был не в себе и принял боевую форму, так что мы ушли от греха подальше.

– И где он живет?

– Комната двадцать шесть, только это… Кирюш, не ходила бы ты к нему. Ивар вчера вообще неадекватен был. Я не знаю, отошел он уже или нет. Нам, похоже, что-то подсыпали в… эм-м… в вино, – застеснялся вдруг парень и деликатно обозвал самогон вином.

– Разберемся, – кивнула я, прихватила кувшин с зельем, крынку с остатками рассола и вышла.

Перед нужной дверью два раза глубоко вздохнула, набираясь храбрости, и постучала ногой, так как обе руки у меня были заняты.

– Кто? – рыкнул из-за двери грубый гортанный голос.

– Скорая помощь!

– Кто?! – Голос озадачился.

– Реанимация прибыла, открывай! – Я еще раз стукнула ногой и едва успела отодвинуться.

Дверь приоткрылась, и сквозь щель на меня уставился один серый глаз. В общем-то, этот глаз был хорошо мне знаком, только нынче он находился отнюдь не на человеческом лице. Похоже, дерхан как принял ночью боевую форму, так в ней и оставался до сих пор.

– Привет, Изверг. Лечиться будешь? Твои собутыльники уже рискнули принять моего зелья.

– Кир-ра‑а? – Глаз изумленно моргнул.

– Кира, Кира, – кивнула я.

Не дожидаясь, пока хозяин комнаты впустит меня, ногой открыла дверь и вошла внутрь, не обращая внимания на отшатнувшегося подальше от меня монстра. Поставила кувшин и крынку на столик и обернулась.

– М‑да‑а… – протянула, закончив осмотр. – Я, конечно, предполагала, что вы, дерханы, в боевой трансформации все до единого страшны как смертный грех. Благо мне Лола демонстрировала себя и описывала, чего примерно ожидать у мужчин-дерханов… Но, знаешь, по сравнению с твоим боевым обликом она, после того как перекинется, – настоящая красавица. Тебя бы в кино снимать. Никакого грима не нужно.

Стоящее напротив меня чудовище в черной чешуйчатой броне и с шипами на плечах и локтях дернулось, нахмурилось и зарычало. Морда у него была… В общем, страшная морда! Настолько, что я и слов-то подобрать не могла, чтобы высказаться. Одет парень был только в брюки и к тому же бос. Похоже, перед тем как я к нему вломилась, дерхан отлеживался на кровати, если судить по смятому покрывалу.

– Кир-ра! – рыкнул Изверг. – Что ты тут делаешь?

– Сказала же, лекарство от похмелья принесла. Или тебе не нужно? – Я подняла брови. – Если не надо, то я пошла.

– Надо! – поспешно воскликнул еще один болезный. Интересно, в человеческом виде он такой же зелененький, как и его товарищи по несчастью?

Я отвернулась, налила рассола в стоявший на столике стакан. Хотела сначала протянуть его своему очередному пациенту, но потом покосилась на жуткие черные лапы с когтями и передумала.

– Пей. Это огуречный рассол.