Солидный вклад в антропологию сделала и Милдред Троттер, которая в 1947 году поступила на работу в Американскую похоронную службу на Гавайях. Она не хотела довольствоваться устаревшими на полвека французскими данными для определения роста и возраста и взялась за собственные замеры, используя кости солдат, погибших во Второй мировой войне. В наши дни Центральная американская лаборатория по идентификации останков военнослужащих остается крупнейшей в мире лабораторией такого рода, причем методики Стюарта и Троттер поныне широко используются.

Гавайские наработки стали известны во многих странах и помогли многим судебным антропологам, занимающимся идентификацией трупов. Просветительские цели ставит перед собой и Центр анатомии и человеческой идентификации (Centre for Anatomy and Human Identification – CAHID) в Данди. В 2008 году в нем открыли в помощь полиции бесплатную круглосуточную электронную консультацию с целью дать любом желающему буквально за 10 минут ответ на вопрос, человеку ли принадлежит та или иная кость. Число запросов возрастает летом, когда люди копают землю в саду или гуляют на природе.

Вопрос этот очень важный и непростой. Погода и животные-падальщики разбрасывают и разрушают скелеты, подчас оставляя всего одну какую-нибудь кость. Ребра овец и оленей очень похожи на человеческие, и их легко спутать. Маленькие кости и зубы детей также похожи на кости и зубы животных. А поскольку их очень много – у ребенка около 800 костей, тогда как у взрослого – всего 209, то в сельских условиях они могут распространиться на обширной территории. (По оценке Клайда Сноу, детский скелет имеет только 46 костей, которые «легко найти».)

В 2012 году CAHID ответил на 365 запросов по костям. Что ж, неплохо: по одному запросу в день. Но многие ли из этих костей оказались человеческими? По словам Сью Блэк, в 98 % случаев кости не принадлежат человеку. Однако отрицательный результат – тоже результат. «Не стоит поднимать на ноги полицию, заводя дело об убийстве, из-за костей коровы».

И потом есть 2 % случаев, когда кости действительно принадлежали человеку: человеку, который жил и дышал. Здесь особенно востребованы навыки анатомов и антропологов. Чтобы понять, с какой костью они имеют дело, они сначала измеряют ее параметры, а затем изучают небольшие возвышения, ямки и бороздки, определяющие функцию каждой из костей. Иногда по костям можно узнать пол человека: обычно у мужчин кости крупнее и плотнее, чем у женщин. Кроме того, просвет костного таза у мужчин имеет сердцевидную форму, а у женщин овальную, приспособленную к деторождению. Черепа мужчин зачастую больше, чем черепа женщин, и челюсть более квадратная.

Несколько лет назад я беседовала со Сью Блэк у нее в кабинете, и полицейский в униформе принес бумажный пакет с костью, найденной на пляже под Киркалди, где я выросла. Сью надела перчатки и театральным жестом извлекла кость из пакета. Всем было очевидно, что это челюстная кость, причем несколько зубов все еще упорно держались на своем месте. «Да, – торжественно подтвердила Сью, – кость человеческая». Я была уверена, что эта сцена устроена специально для меня: ведь кость была найдена как раз на том пляже, где я играла в детстве! Но Сью отпиралась. А потом сжалилась надо мной и объяснила: «Здесь ничего интересного для полиции нет. Кость очень старая. Человек, которому она принадлежала, умер давным-давно. Слишком давно, чтобы это имело значение для закона. Такое бывает сплошь и рядом».

Большинство из нас сочтут, что случайно наткнуться на человеческую челюсть – происшествие жутковатое. Но Сью Блэк – профессионал, и в ее словаре нет таких слов, как «отвратительно», «отталкивающе», «тошнотворно». Человеческое тело во всех его прекрасных и постыдных проявлениях – ее работа, где требуются спокойствие, компетентность и небрезгливость. Все неприятные эмоции, которые она могла испытывать при виде крови, плоти и костей, улетучились, когда с 12 лет начала подрабатывать в мясной лавке. В лавке было так холодно, что, «когда с бойни приезжал грузовик с мясом, мы наперегонки бежали к нему, чтобы погреть руки». То, что других людей обычно отталкивает от анатомии, не страшило Сью. Но почему она заинтересовалась ею?

Дело не только в стремлении к правосудию. Сью по характеру своему – исследователь, желающий познать тайны человеческого тела. Лишь со временем поняла, что эти знания способны пролить свет на смерть, которую люди несут себе подобным. Будучи студенткой последнего курса (а в семье она была первой, кто поступил в университет), Сью, занимавшаяся диссекцией тел в анатомичке, пришла к выводу, что «это весьма смиряющий опыт». По сути, думала Сью, эти люди стали для ученых практическим пособием по анатомии, в конечном счете во имя всеобщего блага. А в качестве первого исследовательского проекта Сью выбрала идентификацию костей и вскоре поняла, насколько это актуально.

Ее первым судебным делом была идентификация пилота микросамолета, разбившегося на восточном побережье Шотландии. Она опасалась своей реакции при виде изуродованного тела. Но когда принялась за дело, профессиональная бесстрастность взяла свое. Сью решила проблему и поняла, что способна успешно работать в этой области.

В своей профессии Сью сталкивается с вопросами, которые у большинства из нас ассоциируются с досугом. «Кто из нас не любит загадки и детективы, – замечает она, – мы читаем книжки и смотрим передачи, поскольку человеку присущ интерес к человеческому телу и его строению. Мы можем использовать эту любознательность, чтобы ответить на вопросы о том, кто это и что это. Для меня все удачно сошлось: я занимаюсь анатомией, своим любимым делом, и с ее помощью решаю актуальные проблемы. И одновременно удовлетворяю свое естественное любопытство».

Поначалу экспертиза Сью Блэк в основном сводилась к идентификации жертв. Успешная идентификация зачастую помогает выявить преступление и начать уголовное расследование. Однако опознать жертву недостаточно: надо выяснить, кто с ней расправился. Этой теме и посвящено большинство детективов с тех пор, как в XIX веке зародился жанр детектива. Хорошие ученые, подобно хорошим сыщикам, разрабатывают новые методы решения проблем. И если эти методы оправдывают себя, их применяют к другим похожим случаям. Такая возможность открывать новые пути очень вдохновляет Сью Блэк. Она всемерно старается расширить горизонты судебной антропологии. Но в последнее время больше времени уделяет поимке преступников, нежели идентификации жертв.

Ник Марш, главный судебный фотограф лондонской полиции, был вместе со Сью в Косово, где они сработались и сдружились. А по возвращении на родину он столкнулся с трудным делом. В полицию обратилась 14-летняя девушка, которая утверждала, что ночами отец принуждает ее к сексу. Мать жалобам не верила. Девушка понимала, что нужны доказательства. Будучи технически подкованной, она сообразила, что в темноте можно сделать инфракрасную съемку веб-камерой. Настроила камеру, направила ее на свою постель и нажала на «запись».

Получившееся видео она принесла в полицию. Но вот загвоздка: факт преступного деяния камера запечатлела, но узкий угол обзора не позволил зафиксировать лицо растлителя. Не просматривались и другие важные детали. Поэтому предъявить отцу обвинение на основании этой записи было невозможно.