Одного взгляда на стол ей хватило для того, чтобы она поняла, что я тут что-то искала. И, возможно, даже нашла.

– Татьяна? – растянула губы в улыбке Нина Тимофеевна.

Улыбка вышла искусственной. Нина Тимофеевна сильно напряглась, обнаружив в своем кабинете новую пациентку. А если я здесь новенькая, то можно все-таки попробовать разыграть приступ топографического кретинизма.

– Вас вот жду, – сказала я.

– Я обедаю с подругой, это на другом конце территории клиники, – объяснила Грузанкова, садясь за стол. – Ох, ну и беспорядок тут у меня. Не помню, чтобы оставляла подобное.

«Какое лицемерие, – подумала я. – Я хотя бы чуть-чуть разгребла этот завал».

Нина Тимофеевна растерянно осмотрела стол, беспомощно разведя руки в стороны. Покачав головой, принялась медленно складывать разбросанные документы в стопки.

– Столько хлама, – бормотала она под нос. – И все такое столетнее. Вы присаживайтесь, Таня. Расскажете о причине вашего прихода?

Я следила за ее руками. Они ловко складывали один блокнот на другой, формируя пирамиду.

Казалось, Нина Тимофеевна убирается на автомате, но на самом деле она искала. Искала и не могла найти.

То, чего она лишилась, я успела спрятать за поясом джинсов. Но Грузанкова дурой не была. До того момента, когда она поймет, что заветный блокнотик у меня, а я совсем не нуждаюсь в консультации психотерапевта, оставалось очень мало времени.

Но Нина Тимофеевна решила не сдаваться.

Разобравшись с бумагами и расчистив рабочее пространство от всякого мешающего мусора, она сцепила пальцы в замок и сочувственно на меня взглянула.

– Не молчите, Таня, – проникновенно произнесла она, подавшись всем телом вперед. – Не молчите. Не молчите.

Какое-то серое облачко повисло перед глазами. Я приложила ладонь ко лбу и случайно увидела свои кроссовки. Светло-серые с яркими оранжевыми шнурками.

Возможно, оранжевый цвет и придал мне какие-то силы.

Стараясь не смотреть Нине Тимофеевне в глаза, я произнесла четким голосом:

– Перестаньте, пожалуйста.

Она тут же замолчала.

В кабинете стало тихо, но в ушах все равно стоял звон. Грузанкова попыталась меня загипнотизировать, и, надо сказать, она отлично владела своим умением вводить человека в транс. Еще бы минута – и все, расспрашивай Таню обо всем на свете, выпытывай секреты, пароли, явки.

Но почему Грузанковой пришло в голову лишить меня силы воли? Из-за блокнота, пропажу которого она наверняка уже обнаружила? Потому что других причин я не видела.

– Вы использовали свое служебное положение, – сказала я, старательно избегая смотреть ей в глаза. – Надо думать, что у вас для этого была причина?

Нина Тимофеевна улыбнулась одними краешками губ.

– Я сразу поняла, что ваше психическое состояние не нуждается в какой-либо корректировке, – произнесла она. – Вы обманным путем проникли на территорию клиники, а потом и ко мне в кабинет. Вы преследовали свои цели, не так ли?

– Возможно.

– Мне даже охрану не придется вызывать, Таня. Если вы Таня, конечно.

«Вот так вот сразу пугает охраной? Ох, неспроста вы начали мгновенно обороняться, Нина Тимофеевна. Значит, есть что скрывать. И тайна ваша находится как раз в том самом блокноте», – догадалась я.

– Можно и охрану, – осмелела я. – Но так ли все у вас крепко схвачено, Нина Тимофеевна?

Грузанкова взяла в руку фломастер, выкатившийся к центру стола во время уборки, и стала постукивать им по столу.

– Нина Тимофеевна, – сказала я, – вы же умница и профи. Я вам даже подскажу, с чего начать. С истории вашего знакомства с Аароном Барнаби.

Брови Грузанковой взлетели вверх.

– С кем? – переспросила она.

– Вы впервые слышите это имя?

– Нет. Я знакома с Аароном. Переспросила из-за того, что не расслышала.

Это был крутой поворот событий. Я и не предполагала, что заведующая отделением так скоро начнет сотрудничать со следствием. Как правило, людей приходится уговаривать, но эта женщина даже глазом не моргнула.

– Я отвечу на все ваши вопросы, – пообещала Грузанкова, – но перед этим вы должны мне сказать, откуда вы знаете Аарона.

– Нет, не должна, – покачала я головой. – Потому что это не имеет никакого отношения к делу.

– К какому?

– К делу о взяточничестве, Нина Тимофеевна.

Я уже поняла, что за цифры стояли возле некоторых фамилий, которые я увидела в блокнотах. Они могли означать только денежные суммы и ничего больше.

Рома был одним из тех, кто должен был получить фальшивую справку, что позволяло ему избежать службы в армии.

Соглашусь с тем, что жизнь порой подбрасывает нам задачи, ответы к которым надежно скрыты за обстоятельствами. Роман был не из тех, кто прячется за спинами богатых родителей, и прекрасно понимал, что не имеет права рисковать жизнью, потому и решил откосить от армейской службы. А сколько справок получили из рук Нины Тимофеевны те, кто просто не хотел служить? И это ведь еще не весь список.

Наверняка Грузанкова помогала и тем, кто имел проблемы с законом. Справка с определенным диагнозом может смягчить приговор и заставить окружающих забыть о твоих темных делах. И если я все правильно поняла, то Нина Тимофеевна уже много лет подряд ошивалась возле своей «кормушки» – блокнотов я нашла много, в большинстве своем очень ветхих.

– У меня был брат, – начала Нина Тимофеевна. – Дальняя родня, мы редко виделись, но связь поддерживали. Жил он в глухой деревне, где не у каждого во дворе есть колодец, а электричество на ночь отключают во всех домах. Вот однажды такой темной ночью, возвращаясь домой, он сбил человека. Человек был сильно пьян, отделался сотрясением мозга. А брат был трезв, как стекло, но его собрались судить. И никакие доводы о том, что дорога не освещалась не по его вине, не сработали.

– И вы сделали ему справку о том, что он психически нездоров? – догадалась я.

– Это был мой дебют, – ответила Нина Тимофеевна. – Я тогда уже работала в этой клинике.

– И это спасло вашего брата?

– Нет, – покачала головой Грузанкова, – суд признал его вменяемым. Он получил шесть лет колонии строгого режима. Домой вернулся ровно на год. Спился и умер. С тех пор я поняла, что нужно делать все официально. Класть человека в клинику. Обследовать. А потом уже выдавать на руки документ, который полностью изменит чью-то жизнь.

– Отменно придумано, – согласилась я. – Деньги стали брать с какой по счету справки?

Врач бросила в мою сторону тяжелый презрительный взгляд.

– Остановиться не думали, Нина Тимофеевна?