– Не приходило в голову, – спокойно ответила она. – Я помогаю людям, а они помогают мне.

Итак, одно ее признание у меня уже было. Осталось только сохранить его и донести до Кирьянова в целости и сохранности. Жаль, что я не смогла записать его на диктофон. Но теперь горевать об этом поздно.

– Аарон Барнаби, – напомнила я.

– Вы ковырялись в моих записях, если я правильно понимаю? – прищурилась Нина Тимофеевна. – Поступок настоящей ищейки. И что же вынюхали?

– Я знаю, что вы не просто знакомы с американцем, но и поддерживаете с ним связь, – сказала я. – Я бы хотела все знать об этой связи.

– И что это вам даст?

– Уж поверьте…

Нина Тимофеевна уронила фломастер на пол, но поднимать его не стала.

– Он состоял в отношениях с мамой Виктории. Знал он и Вику. Знал лично, они виделись вживую несколько раз. Аарон хотел жениться на Елене и увезти ее и дочь в Соединенные Штаты Америки, но случилась трагедия. Аарон прекрасно знал о том, что Вика больна. Елена рассказала ему о том, что девочка лечится у меня в клинике. После трагедии он приехал сюда и попросил держать его в курсе состояния Виктории. Я обещала. С тех пор мы на связи.

– Это все, что вас связывает?

– А что, должно быть что-то еще? – с вызовом спросила Нина Тимофеевна.

Я не успела ответить – в дверь постучали.

– Войдите, – разрешила Нина Тимофеевна.

На пороге показался худой мужчина в черной униформе.

– Там полиция приехала, – сообщил он, покосившись на меня. – Вас требуют.

Врач медленно кивнула.

– Пропустите, – попросила она охранника. – И объясните, как меня найти.

Это был Кирьянов, которого я так вовремя успела позвать на помощь. А если бы не успела, то даже не знаю, как бы выкрутилась, ведь в кабинете Грузанковой я была все равно что в тюрьме. 

* * *

Кирьянов пришел очень скоро.

Увидев меня, заметно расслабился.

– Я вижу, что у вас тут прямо-таки веселье новогоднее, – радостно объявил он. – Издалека музыку услышал. Это не у вас?

– Не у нас, – холодно отозвалась Грузанкова. – Вы приехали за своей компаньонкой, Владимир Сергеевич?

– Летел со страшной силой, – подтвердил Владимир Сергеевич. – Да, хочу ее забрать и извиниться за то, что она тут натворила.

– С удовольствием возвращаю вам Татьяну, – улыбнулась Грузанкова. – Только пусть вернет мне то, что случайно присвоила.

Несомненно, речь шла о том блокноте, с помощью которого я могла доказать наличие какой-то связи между Грузанковой и Аароном Барнаби. Отдавать его я не могла.

– А что она присвоила? – удивился Кирьянов и повернулся ко мне. – А ну-ка, покажи.

– Перестань ломать комедию, – оттолкнула я его руку. – Ничего у меня нет.

– Она не выйдет за ворота, пока не отдаст мне то, что забрала, – тоном, не терпящим возражений, произнесла Грузанкова.

Очевидно, она решила, что ей поможет чудо. Расслабилась, когда увидела, что Кирьянов не собирается надевать на нее наручники, а я вообще имею некий неопределенный статус во всей этой истории. Иными словами, все, что я нашла, Нина Тимофеевна с легкостью объяснит, опровергнет и исправит.

– О чем идет речь? – спросил у меня Кирьянов.

Блокнот так и жег спину.

– Это мои личные записки. Неофициальные истории болезней, – пояснила Нина Тимофеевна. – Пометки, сделанные от руки в одном блокнотике. Татьяна обыскала этот кабинет в мое отсутствие, нашла пометки. Без них я не смогу работать.

Кирьянов пристально всмотрелся в мое лицо.

– Дашь? – спросил он и протянул руку.

Я вынула из-за пояса блокнот и вручила его Кире.

– Там цифры. Это суммы, которые она брала у людей за свои услуги.

Нина Тимофеевна неожиданно рассмеялась.

– Раздуть из какой-то мухи слона… – сквозь смех произнесла она. – Какая чушь…

Но Кирьянов с ней не согласился.

– Контакты этих людей у вас сохранились? – спросил он, не отрываясь от чтения.

– Нет, – удивилась Нина Тимофеевна, – зачем они мне?

Она вдруг поняла, что ляпнула лишнее, и спохватилась:

– Контакты каких людей? О чем вы?

– Должны остаться в базе, – не слушая ее, пробормотал Кирьянов, просмотрел очередную страницу и наконец закрыл блокнот. – Как думаете, Нина Тимофеевна, среди этих людей найдется кто-то, кто открестится от того, что давал вам на лапу, чтобы вы признали его ненормальным?

Улыбка вмиг слетела с лица Грузанковой.

– Нет, я понимаю, что тот, кто предлагает взятку, тоже может быть уголовно наказан, – продолжал делиться мыслями Кирьянов, – но в его случае наказание будет несколько отличаться от вашего.

– Попробуйте доказать, – понизила голос Грузанкова. – Что дальше? Подложите наркотики между страниц? С этим у вас просто, да?

Кирьянов похлопал блокнотом по своей ладони.

– Ведь Виктория Соломко, ваша давняя знакомая, сейчас находится в этой клинике, верно? Как она себя чувствует? – резко сменил он тему.

– Да, она здесь. С ней все в порядке, – выдавила Грузанкова.

– Могу я с ней поговорить? Помнится, вы мне наотрез отказали, но то было несколько дней назад. А сейчас?

Нина Тимофеевна с сомнением покачала головой.

– Не думаю, что это возможно…

– Это возможно, – не согласилась я. – Я видела Викторию, она посещает общую столовую, хоть и в сопровождении. Будь ей плохо, она бы принимала пищу в палате.

Врач посмотрела на меня с плохо скрываемым раздражением, но возражать не стала. Да и аргументов против встречи Кирьянова с Викторией у нее не было. Девушка в самом деле была вполне адекватна и готова к общению.

– Отлично, – потер руки Кирьянов и посмотрел на часы. – Время тихого часа подходит к концу. Ну что, Нина Тимофеевна? Вы меня проводите?

Грузанкова оперлась о стол руками и тяжело поднялась на ноги.

– Разговаривать можно только в присутствии лечащего врача, – заявила она.

– То есть вы будете сидеть рядом с нами? – уточнил Кирьянов.

– Совершенно верно.

– Нет, так дело не пойдет, – не согласился подполковник. – Мне необходимо поговорить с ней наедине. Без свидетелей.

На самом деле и я, и Киря прекрасно понимали, что Нина Тимофеевна имеет больше прав. Она находилась на своей территории, а мы с Кирьяновым были тут в гостях. Но он олицетворял собой закон и порядок и делал это с вежливым напором, а не с применением грубой силы. Нина Тимофеевна могла бы легко развернуть его лицом к выходу, но не делала этого, поскольку только что была разоблачена как опытный взяточник и пока еще не собралась с мыслями.