— Ладно, подождем до утра, — заявил он удивленным финикийцам, так, будто был абсолютно уверен в своих словах, — если сегодня никто за нами не придет, то утром что-то обязательно случится.

Что именно, он имел в виду, Федор не сказал, как ни приставал к нему Ларин с вопросами.

— Я больше не занимаюсь предсказаниями, — заявил он другу, — доживем до утра — увидим.

На следующее утро, едва первые лучи солнца проникли в каземат сквозь узкие окна под потолком, дверь действительно отворилась. Но, к своему удивлению, Федор узрел на пороге не солдат-палачей. В проеме возник худощавый и высокий индеец в простом длинном одеянии, с кольцом в носу и татуировкой в виде темных кругов вокруг глаз. Впрочем, солдаты тоже были. Они вошли сразу вслед за «переводчиком» и рассредоточились по каземату. На сей раз это были не высокорослые телохранители вождя, а обычные пехотинцы, но зато их было вдвое больше.

— Так он еще и палач, — пробормотал Леха и, обернувшись к Федору, попросил: — Командир, раз ты все равно решил помирать, отдай мне свой ножичек. Я напоследок хоть горло вскрою этому ученому попугаю. Будет какое-то удовольствие перед смертью. Умру как человек, почти с клинком в руке.

Но Федор остался глух к мольбам своего друга. Он почему-то был уверен, что «толмач» не был посланцем богов смерти, а явился совсем по другому поводу.

— Обожди, — только и сказал Чайка.

Индеец, как будто слегка волнуясь, провел свободной рукой по волосам, собранным на затылке в пучок, и шагнул к пленникам. Финикийцы, ожидавшие лишь одного, мужественно смотрели на посланца вождей.

— Косихо-Питао анчао! — провозгласил «толмач» так громогласно, что по каземату раскатилось гулкое эхо.

— Чего орешь! — не выдержал Ларин. — Не можешь потише объявить, что нам конец.

— Косихо-Питао анчао! — вновь заявил «толмач» уже с нотками радости в голосе, воздев руки к небесам, и с удивлением посмотрел на пленников, словно не понимая, почему они отказываются разделить его радость.

— Нет, я его все-таки убью, — взбеленился Ларин, — даже без твоего ножа.

Он резко подался вперед и встал на ноги. Изумленный сапотек отшатнулся при виде искаженного ненавистью лица внезапно выросшего перед ним пленника. А охранники тотчас опустили вниз копья, вставшие на пути Ларина частоколом из острых наконечников.

— Ну иди сюда, — прошипел Леха, неимоверным усилием делая прыжок вперед, — куда же ты собрался?

— Обожди! — вдруг громко произнес Федор, и Леха, услышав вдруг забытые командирские нотки в голосе своего друга, невольно остановился. — Мне кажется, он пришел не казнить. Великий Косихо простил нас.

— Что? — не поверил своим ушам Ларин, балансировавший в нескольких сантиметрах от острых наконечников.

Он перевел взгляд с друга на «толмача» и переспросил:

— Что ты там сказал?

— Косихо-Питао анчао! — проговорил тот уже тише и закивал головой.

— Правда, что ли? — еще не веря своему счастью, уточнил Ларин.

Но сапотек все кивал головой, и он понемногу успокоился.

— А что сразу не сказал? — уже без явной агрессии буркнул Леха, обращаясь напрямую к «толмачу»: — Дальше что?

Сапотек, словно поняв обращенный к нему вопрос, указал на дверь и медленно проговорил какую-то фразу, оставшуюся тайной для командира скифов. Даже не пытаясь его понять, Леха обернулся к своему другу, у которого вновь прорезался дар предвидения.

— И что ему на этот раз надо? — спросил он уже у Федора, который медленно поднялся и встал, покачиваясь с непривычки.

— Я думаю, он хочет, чтобы мы последовали за ним, — предложил свою версию перевода Чайка.

— Хочет? — переспросил Леха. — Ну, если хочет, то пойдем. Все равно здесь томиться надоело, да и стены тут крепкие, не расшатаешь. А на воле еще поглядим, чья возьмет. А, Федя?

— Поглядим, — согласился Федор и, вновь беря роль командира на себя, обратился уже к сапотеку: — Давай показывай, куда идти.

Обрадованный тем, что разговор состоялся, и он с пленниками друг друга в целом поняли, да к тому же обошлось без драки, сапотек подал сигнал воинам. Четверо из них направились к пленникам, держа в руках какие-то каменные скобы странной формы, а остальные выстроились по обе стороны от прохода, опустив копья наперевес.

— Чего надо? — Леха напрягся, но Федор первым понял маневр сапотеков и поспешил успокоить друга:

— По-моему, с нас хотят снять кандалы, — заявил он, — лучше не сопротивляйся.

Ларин нехотя подчинился, но когда сапотеки, проделав руками какое-то хитрое движение своим выточенным из камня приспособлением, освободили сначала Федора, а потом и его от кандалов, был просто счастлив.

— Так вот как они открываются, — пробормотал Леха, так и не понявший до конца, как это произошло, — ножичком не вышло, тут каменный ключик нужен.

Однако после освобождения их взяли в плотное кольцо из копий, ясно давая понять, что они по-прежнему пленники. Сапотекский толмач, а он, по сути, таким и был, направился к выходу, как бы приглашая последовать за собой.

Первым из пленников на свет вышел Федор, осторожно ступая затекшими ногами. Вышел и зажмурился, такое яркое солнце висело на небосводе. Утро еще было раннее, но весь город уже кипел. В жарких странах вставали рано, это Федор усвоил, едва оказавшись на Средиземноморье. А здешний климат был хоть и с горным привкусом, но похожий. По улицам сновали бойкие торговцы, направляясь на базар. Шли по своим делам крестьяне и ремесленники, перемещались целыми отрядами воины. Правда, весь этот шум был слышен чуть вдалеке, доносился с ближайших улиц. А здесь у «мертвецкой», кроме пленников и охраны, никого не было.

Убедившись, что все вышли, толмач зашагал в сторону людной улицы. Процессия с пленниками, окруженная со всех сторон охраной, медленно направилась за ним.

— Ну что, командир, — толкнул его в бок Ларин, с наслаждением потирая запястья и вдыхая знойный воздух, — вот она, свобода. Подорвемся отсюда при первой возможности?

Несколько десятков сапотекских воинов с копьями его особо не волновали. А про остальных он не думал.

— Подорвемся, — кивнул Федор и с трудом проглотил слюну — прошедшие дни их не кормили и почти не поили, — только сначала посмотрим, что нам этот толмач приготовил.

— А зачем? — насторожился Леха, шагавший чуть позади Чайки.

— Разговор со старейшинами перешел в другую фазу. Нас почему-то не казнили пока, да еще развязали и ведут на новое место. Надо же посмотреть, что нам приготовили.

— Неужели решили поместить в хорошую гостиницу? — не удержался и хохотнул Ларин. — А казнить совсем передумали?

— Нет, брат, — подумал Федор вслух, — считай, что это только отсрочка. Что они задумали, я еще не знаю, но главного мы, похоже, добились. Сразу нас не убили. Время есть, а там сориентируемся. Кроме того, стены тут высокие, а выход из города всего один. Прежде чем бежать, надо придумать как. А этот толмач может нам, сам того не зная, подбросить идею.