на нее снизу, словно намеревался трахнуть, потому что именно так каждый сексуальный мужчина смотрит на каждую богатую женщину в этом городе. Она глянула на Брендона – увидела такой же взгляд.

– Дорогая? Ты собираешься надеть то золотисто-розовое платье или нет? Я должен подобрать себе галстук в тон.

Маргарита кинула ключи от своего «Ford Fiesta» парковщику. Тот не сводил глаз с них с Саммер. Вместе они были безупречны и благоухали лаймом.

Зачем она приехала сюда? В это пыльное место. Она скучала по деревьям, трескавшимся в феврале от холода. И по зимнему морю. Саммер шла впереди. Женщина в бледно-розовом смокинге встречала гостей в дверях с бокалами «Маргариты».

У них с Саммер не было ничего общего. Вообще-то они трахались с одним мужчиной. Ирландским футболистом. Но совершенно случайно. Он даже никогда не приходил в кафе. Но так случилось. В мире слишком мало мужчин без рыжих бород, не воняющих козьим сыром, и слишком много фантастических женщин.

Была одна ночь в Палм-Спрингс, когда она почувствовала себя абсолютно уверенной. Благодаря ему. На ужин они ели один топинамбур – и ничего больше. Топинамбур, обжаренный в оливковом масле с огромными хлопьями соли.

Он всегда думал не только о ней. Но у него был долг перед страной. Она верила в это – и в него.

Однажды она помогала молодому повару создавать собственный ресторан. Она чистила дичь и рыбу. Смывала кровь с бетонных полов. Этот человек теперь в Уругвае, и у него ресторан на личном острове.

Таких, как она, не упоминают в титрах. Их приглашают на все вечеринки. Их странички в соцсетях блистают лимонными деревьями, только что забитыми свиньями и размытыми собственными фотографиями на фоне костров на берегу Атлантики. Маргарита никогда в жизни не оставалась в стороне.

Кремора заметила, как вошла официантка, и у нее замерло сердце. На той было красное платье с декольте в стиле 80-х. Стоило оно наверняка меньше семидесяти долларов.

Спросить бы у своего будущего мужа, пригласили ли Маргариту в рамках кампании или она получила приглашение от него. Но Кремора была недостаточно красива, чтобы задавать такие вопросы. Этим она лишь подчеркнет собственную непривлекательность на фоне красавицы-хорватки.

Знаменитый актер, которого она любила, трахнул ее семь раз за пять ночей. У них не было отношений, лишь неделя, проведенная на съемках социальной рекламы, посвященной аутизму. Она была там единственной известной женщиной. Там велись обычные пьяные разговоры за сангрией, какие ведутся в жарких местах под бескрайними небесами. В душу никто никому не заглядывал. Но она так часто видела его на экране и ей казалось, что знает его. Мужчин легко узнать – стоит лишь с ними переспать. Они отлично это скрывают, не трахая тебя, и ты начинаешь думать, что в них есть что-то большее.

Как-то раз между Патрицией и своей женой, отец Креморы рассказал ей, какие женщины ему нравятся – те, которые словно едят конфеты. Леденцы, ириски. Ему нравились дамочки, слегка потрепанные жизнью, худые, с впалыми щеками, здоровые в нездоровом смысле, словно они могли бы пережить холокост благодаря своим генам белой швали. Вообще-то, речь шла только про конфеты, но Кремора быстро домыслила остальное. Их ковер пообтрепался, от него пахло ногами и болезнью. От отца пахло богатством, но вел он себя агрессивно, как бедняк. Он никогда не хотел женщин. Ее мать не была здорова в нездоровом смысле, а совсем наоборот.

– Я всегда мечтала иметь маленькую девочку, похожую на вас, – слабо улыбнулась знаменитая актриса.

Она запила две таблетки болеутоляющих большим бокалом Grenache. На вечеринках она всегда пила собственное вино. Это была единственная ее слабость, которой она потакала. Все остальные пили вино из огромных коробок, стоявших за баром. Даже умирающий режиссер.

Знаменитая актриса, стоя на балконе, болтала со своим плоским животом, ласкала его и смеялась. Где-то внизу ведущая ток-шоу с улыбкой смотрела на кукол в бассейне. Мужчина, которого они обе любили, держал ее под руку. «Интересно, была ли в истории человечества женщина, которая искренне радовалась бы за других женщин? – подумала знаменитая актриса. – Разве что за собственных дочерей».

– Вот черт! – сказала одна брюнетка другой, когда ее начальник объявил у бассейна о своей помолвке.

– Черт! – откликнулась другая.

– Два человека не могут так бояться потерять друг друга, – уныло прошептала первая брюнетка.

– Но она такая толстая, – отозвалась другая, и в голосе ее явно слышалась мрачная тоска.

Филипп увидел, как со своей сексуальной подружкой пришла Маргарита. Глаза его на мгновение затуманились. Он знал, с ней все будет хорошо. Она выйдет замуж за личного повара, и когда-нибудь в будущем, во вторник, когда они встретятся в стильном месте, он скажет ей правду: скажет, что любил ее всем сердцем. С бокалом в руке он объяснит ей все про мужчин, которым, чтобы существовать, нужно добиваться чего-то в открытом космосе.

Когда в небе загорелись серебряные звезды и пошел легкий дождь, Филипп вошел в дом Марии, чтобы воспользоваться туалетом, а потом вышел на застекленный балкон и посмотрел вниз, на своих сторонников, избирателей. Скоро все будет принадлежать ему, Лос-Анджелес, а потом и Нью-Йорк, где будет одновременно и тяжелее, и легче. А еще все маленькие городки, где живут матери, делающие покупки в супермаркете, и отцы, мечтающие убить мужчин, насилующих их дочерей, но вместо этого вызывающие их в суд, когда уже слишком поздно.

Филипп не видел, как в бассейне, лицом вниз, плавает знаменитая актриса. Все походило на картину, сцену из 50-х, куклы и лотосы, и шифоновое платье, поднявшееся и обнажившее ее тощую задницу. Актрису обнаружила Маргарита. Она вытащила женщину из воды, с ее тонких запястий капала вода. Филипп все услышал от Брендона, стилиста Марии. Он взял его под локоть и отвел в сторонку.

– Я должен защитить вас от этого, – шептал Брендон, и галстук его обвис от горя.

Филипп видел, что Мария Ленд влюблена в него, но многого он не знал. Например, о ее мертворожденном ребенке. Впрочем, даже если бы … Это был не его ребенок. А мужчины никогда не умеют любить так, что становится невозможно дышать. Они не понимают, как это любить кого-то, кто тебя не любит, даже если говорит, что это не так. Филипп помнил одну девушку, участницу конкурса «Холостяк». Она повесилась на шнуре от пылесоса, потому что ее парень, баскетболист из NBA, заявил, что не любит ее. Своей невесте он сказал, что девушка была сумасшедшей: готовя петлю, она разговаривала по телефону с матерью. «Как она могла так поступить