Взявший слово Спартак заговорил о том, что не пристало невольникам и гладиаторам, сбросившим цепи, уподобляться римлянам, устраивая бои на арене и открывая лупанары. Победив римлян, говорил Спартак, восставшие рабы не должны стремиться к вину и постыдным удовольствиям, иначе они растеряют все плоды своих побед.

Военачальники выслушали Спартака, не перебивая, но не скрывая своего неудовольствия. Едва Спартак умолк, как с разных сторон зазвучали голоса тех, кто был согласен с Кастом и Ганником. Эти люди говорили Спартаку, что всякое славное деяние издавна отмечается пиром и праздником. И в том, что на нынешних торжествах на арене прольется кровь римских граждан, нет ничего зазорного. Пусть римляне пожинают то, что посеяли!

Спартак не стал спорить со своими соратниками, видя их единодушное желание ощутить себя полными хозяевами в захваченном Риме.

У меня вдруг испортилось настроение. Я покинул это пиршество, одолеваемый мрачными мыслями.

«Вот он, итог победы рабов над римлянами! – думал я. – Декорации останутся прежние, лишь квириты поменяются местами с гладиаторами. Римлянки обращены в рабынь и блудниц. Бывшие рабы стали господами! Рим залит кровью и завален трупами. Что же будет дальше?»