Я вздыхаю.

— Не знаю. — Я оглядываю кухню, затем думаю сказать: — Я не буду продавать дом. Это твой дом, и ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

— Он слишком большой для меня, — бормочет он. Мой подбородок начинает дрожать, и он быстро добавляет: — Но я останусь здесь и присмотрю за домом для тебя.

— Спасибо, — выдавливаю я слова, опуская голову.

Филипп подходит ко мне и по-отечески обнимает. Это все, что мне нужно, чтобы сломаться.

Я так устала плакать.

— У тебя все еще есть я, — ворчит он хриплым от собственного горя голосом.

Я киваю.

— Спасибо, Филипп.

Он отстраняется и продолжает месить тесто.

— Ками, — слышу я, как Макс зовет меня.

— Иду, — отвечаю я, соскальзывая с табурета. Я одариваю Филиппа улыбкой, прежде чем покинуть кухню.

Войдя в фойе, я вижу Макса, спускающегося по лестнице. Он принимал душ, когда я проснулась.

— Вот ты где, — вздыхает он, создавая у меня впечатление, что он был обеспокоен.

У этого человека чертовски навязчивая идея следить за мной. Он должен знать, где я нахожусь каждую секунду дня.

Для других женщин это может быть тревожным сигналом, а меня это заставляет чувствовать себя любимой. Он не говорил мне таких слов, но за последние полторы недели разными способами показал, что я ему небезразлична.

Макс одержим, опасен и, вероятно, один из самых страшных людей на планете, но для меня он — все. Он — мое здравомыслие, мой защитник… и любовь всей моей жизни.

Когда он подходит ко мне, между его глаз появляется морщинка.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Как? — спрашиваю я.

— Я не уверен. Никогда раньше не видел такого выражения.

Неужели никто никогда не смотрел на него с абсолютной любовью?

Не готовая сказать ему эти слова, я отвечаю:

— Я просто подумала, как мне повезло, что ты здесь. — Я беру его за руку и подхожу ближе к нему. — Спасибо тебе за все, Макс. Без тебя я бы не пережила последние полторы недели.

Уголок его рта приподнимается.

— Ты бы выжила, детка. Ты сильнее, чем думаешь.

Я качаю головой.

— Ты тот, кто дал мне силу.

Он притягивает меня ближе и наклоняется, запечатлевая нежный поцелуй на моих губах, затем спрашивает:

— Ты уверена, что не хочешь отправиться в пентхаус до того, как компания по переезду все упакует?

Я быстро киваю.

— Мне было достаточно одного нападения.

— У нас есть охрана, и я буду там. Там будет безопасно, — уверяет он меня.

Я пожимаю плечами, прижимаясь к его груди.

— Я бы предпочла не ехать. Пока компания по переезду доставляет все сюда, я в порядке.

Он отстраняется, чтобы видеть мое лицо.

— Ты не хочешь попрощаться со своим домом?

Я снова качаю головой.

— У меня нет сил прощаться с тем, что я люблю.

Черты его лица смягчаются, и он заключает меня в крепкие объятия.

— Я просто не хочу, чтобы ты пожалела об этом.

Я глубоко вдыхаю его запах, который ассоциируется у меня с безопасностью и комфортом.

— Не пожалею.

Я постепенно начинаю отпускать свою прежнюю жизнь и понятия не имею, что ждет меня в будущем.

Я лишь надеюсь, что что бы ни случилось дальше, Макс останется рядом со мной. Время поджимает. Скоро нам придется кое о чем поговорить, и я не горю желанием начинать этот разговор.

Что, если он уйдет?

Глава 31

Макс

Я наблюдаю за Ками, как гребаный ястреб, когда она съедает свою первую полную тарелку еды с тех пор, как скончался ее отец.

Не буду врать, я беспокоился, что она потеряет свои изгибы. Здоровье Ками — одна из моих самых больших забот на данный момент.

— Почему ты продолжаешь пялиться на меня? — спрашивает она.

— Просто наслаждаюсь видом того, как ты ешь. Ты заставила меня поволноваться некоторое время.

Она делает паузу, чтобы сказать:

— Я рада, что ко мне вернулся аппетит. Я соскучилась по еде.

Я указываю на ее тарелку.

— Доедай все, или десерта не будет.

Ее бровь приподнимается, и, словно чертово солнце решает наконец-то засиять после двадцати дней темноты, она улыбается.

Моя женщина улыбается.

Господи, я скучал по этому.

— Что у нас на десерт?

— Доешь свою еду, и узнаешь.

Я продолжаю наблюдать за ней, пока она не съедает последний кусочек, затем одобрительно улыбаюсь ей.

— Хорошая девочка.

Мы сидим на кухне, где уютнее, чем в столовой. Филипп уже удалился в свою комнату спать, и половина охранников отдыхает, пока другая половина патрулирует территорию снаружи.

— Я собираюсь отпустить охранников, чтобы они могли вернуться в Академию Святого Монарха, — сообщаю я ей.

— Честно говоря, я не знаю, почему они пробыли здесь три недели.

— У нас было много дел. Теперь, когда большая часть имущества переоформлена и документы подписаны, я могу сосредоточить все свое внимание на твоей безопасности. — Я поднимаю стакан с виски и делаю глоток. — Кстати, я ненавижу бумажную волокиту.

Она одаривает меня еще одной улыбкой, и я упиваюсь этим зрелищем, как человек, умирающий от жажды.

— Спасибо, что помогаешь мне позаботиться обо всем. Я очень ценю это.

— Не за что.

Ками встает и относит пустую тарелку в раковину. Поставив ее на место, она говорит:

— Мне нужно позаботиться еще об одной вещи.

— О какой?

Я подношу стакан ко рту, но замираю, когда она отвечает:

— Я должна тебе заплатить, но не знаю, сколько. О какой сумме вы договорились с моим отцом?

Я ставлю свой бокал на мраморную столешницу и качаю головой.

— Все изменилось, Ками. Я не жду, что мне заплатят.

Она издает смешок, но он звучит грустно, а не радостно.

— Неужели я была так хороша в постели?

На моем лбу появляется морщинка, и я указываю на табурет, с которого она только что встала.

— Сядь. — Я жду, пока она подчинится, затем говорю: — Я хотел отложить этот разговор до тех пор, пока тебе не станет лучше, но сейчас самое подходящее время.

Она тяжело сглатывает, и в ее глазах появляется нервное выражение.

— Просто скажи уже это дерьмо.

Мои глаза прищуриваются, глядя на нее.

— Какое, блять, дерьмо? Что происходит? Мы никогда не говорили об оплате моих услуг. Я же сказал тебе, что никуда не уйду.

Она наклоняет голову и встречается со мной взглядом.

— Да, но в какой-то момент тебе придется вернуться к работе. Я не жду, что ты будешь охранять меня вечно, Макс. Эти засранцы получили то, что хотели. Мой отец мертв, так что угрозы больше нет.