– Мне просто кажется, что некоторым нравятся жестокие развлечения, – отозвался Кийт. – Как такой крысиный король сможет охотиться? Крысы же станут тянуть в разные стороны!

– Ну так в некоторых историях рассказывается, будто крысиные короли могут подчинять себе других крыс, – рассказала Злокозния. – Вроде как силой мысли. Заставляют крыс носить им еду, бегать в разные места, все такое. Ты прав, крысиные короли передвигаются с большим трудом. Так что они… учатся видеть глазами других крыс и слышать их ушами.

– Только крыс? – уточнил Кийт.

– Ну, в одной-двух историях говорится, будто они и с людьми это могут проделывать.

– Но как? – удивился Кийт. – Неужели такое на самом деле случалось?

– Ну, вряд ли такое возможно, правда? – откликнулась Злокозния.

– Да, возможно.

– Что да? – переспросила девочка.

– Я ничего не говорил. Это ты только что сказала «да», – откликнулся Кийт.

– Глупые маленькие умишки. Рано или поздно вход всегда отыщется. Даже кот сопротивляется куда лучше вас! ПОВИНУЙТЕСЬ мне. ВЫПУСТИТЕ крыс.

– Мне кажется, надо выпустить крыс, – предложила Злокозния. – Это слишком жестоко – держать их в тесных клетках.

– Я как раз подумал о том же, – согласился Кийт.

– А про меня забудьте. Я – просто сказка.

– Лично мне кажется, что на самом деле крысиные короли – это просто сказка, – заявила Злокозния, подходя к люку и приподнимая его. – А тот крысолов – дурак набитый. Наболтал невесть чего.

– Я вот думаю, а так ли надо выпускать крыс, – задумчиво произнес Кийт. – Вид у них больно голодный.

– Ну, они уж всяко не страшнее крысоловов, так? – возразила Злокозния. – И вообще, скоро приедет дудочник. Он их всех заведет в реку, или что-то в этом духе…

– В реку… – пробормотал Кийт.

– Ну да, он всегда так делает. Это всем и каждому известно.

– Но ведь крысы умеют… – начал было Кийт.

– Повинуйся мне! Не ДУМАЙ! Делай как в сказке!

– Что крысы умеют?

– Крысы умеют… крысы умеют… – Кийт запнулся. – Не помню. Что-то такое насчет крыс и реки. Наверное, это не важно.

Густая, глубокая тьма. И где-то в этой тьме – тихий голосок.

– Я выронила «Мистера Зайку», – пискнула Персики.

– Вот и хорошо, – отозвался Фасоль Опасно-для-Жизни. – Это была только ложь. Ложь нас ослабляет.

– Но ты говорил, это важно!

– Это была ложь!

…бесконечная, сочащаяся водой тьма…

– И… Правила я тоже потеряла…

– Что с того? – горько откликнулся Фасоль Опасно-для-Жизни. – Их все равно никто не соблюдал.

– Неправда! Мы пытались. Ну, в большинстве своем. И очень раскаивались, если не получалось!

– И Правила тоже – просто очередная история. Дурацкая история про крыс, которые решили, что они – не крысы, – промолвил Фасоль Опасно-для-Жизни.

– Зачем ты так говоришь? Ты не в себе!

– Ты же видела, как они разбегались! Разбегались и пищали, позабыв, что умеют говорить… Глубоко внутри мы просто… крысы…

…гнусная, вонючая тьма…

– Да, так, – согласилась Персики. – Внутри мы – крысы, но снаружи? Вот как ты раньше говорил. Пойдем, ну пожалуйста… Давай вернемся. Тебе нездоровится.

– А мне все виделось так ясно… – пробормотал Фасоль Опасно-для-Жизни.

– Приляг. Ты устал. У меня еще осталось несколько спичек. Ты ведь всегда чувствуешь себя лучше при свете…

Изнывая от тревоги и ощущая себя такой потерянной вдали от дома, Персики высмотрела шероховатый участок стены и вытащила из грубой сумы спичку. Красная головка вспыхнула и затрещала. Персики подняла спичку как можно выше.

Повсюду блестели глаза.

«Что самое худшее? – думала Персики, леденея от страха. – Что я вижу глаза? Или что, когда спичка погаснет, я буду знать про глаза, которые по-прежнему здесь, никуда не делись?»

– А у меня только две спички осталось… – пробормотала она про себя.

Глаза беззвучно отступили в темноту. Как крысы могут быть настолько бесшумны и неслышны? – дивилась Персики.

– Что-то неладно, – произнес Фасоль Опасно-для-Жизни.

– Да.

– Тут что-то есть, – сказал он. – Что-то ужасное. Я почуял этот страх в киикике, которую мы нашли в ловушке. Теперь я чую его в тебе.

– Да, – кивнула Персики.

– Ты видишь, что нам нужно делать? – спросил Фасоль.

– Да. – Глаза впереди исчезли, но Персики по-прежнему различала их с обеих сторон.

– А что мы можем сделать? – спросил Фасоль Опасно-для-Жизни.

Персики сглотнула.

– Мы можем пожалеть, что спичек у нас так мало, – произнесла она.

И в темноте позади их глаз раздался голос:

– Итак, в отчаянии своем вы наконец-то пришли ко мне…

Свет имел свой собственный запах.

Резкая серная вонь спички летела по сырым, затхлым подвалам, как желтая птица, воспаряла вверх вместе со сквозняками и ныряла в щели. Этот запах, чистый и горьковатый, рассекал застойный подземный смрад словно ножом.

Сардины втянул его в ноздри – и обернулся.

– Спички, босс! – крикнул он.

– Туда! – скомандовал Гуталин.

– Но это путь через подвал с клетками, босс, – предупредил Сардины.

– И что?

– Помнишь, что произошло в прошлый раз, босс?

Гуталин оглянулся на свой взвод. Команда, конечно, оставляла желать лучшего. Еще не все вернулись из потайных убежищ, некоторые подтягивались до сих пор, а кое-кто – надежные, здравомыслящие крысы, – разбежавшись кто куда, угодили в капканы и вляпались в отраву. Но Гуталин отобрал самых многообещающих. Тут было несколько опытных ветеранов, вроде Врассоле и Сардины, но по большей части – молодняк. Может, это не так уж и плохо, подумал Гуталин. Ведь крысы постарше первыми поддались тогда панике. Они не слишком-то привыкли думать.

– О’кей, – начал было Гуталин. – Итак, мы не знаем, что нас… – И тут он поймал взгляд Сардины. Сардины чуть качнул головой.

Ну да. Вожакам «не знать» не положено.

Гуталин оглядел молодые встревоженные морды, вдохнул поглубже и начал снова.

– Здесь, в подвалах, объявилось что-то новое, – промолвил он, и тут Гуталина озарило. – Что-то такое, чего никто не видел прежде. Нечто могучее. Нечто сильное.

Взвод съежился от страха – все, кроме Питательной, которая смотрела на Гуталина сияющими глазами.