Это Стивен и сам прекрасно знал. Ка­жется, больше ничего не выудишь из мисс Молпас. Уже больше часа прошло, как он ушел из больницы, Стэнден, верно, по­терял терпение. Он распрощался и без про­вожатых спустился на первый этаж. Мисс Титли по-прежнему сидела в приемной комнате и усмиряла разбушевавшегося члена клуба, которому совсем не понравились три книги, что ему дали. Стивен подождал какое-то время, пока они закончат разговор. Ак­куратные ряды темно-бордовых томов всколыхнули какие-то воспоминания. Кто-то из его знакомых выписывает книги из Клуба подбора книг. Но не его коллеги по боль­нице. Он методично пробегал мысленным взором книжные полки своих друзей и зна­комых и наконец нашел ответ.

– Мне, к сожалению, совсем некогда читать, – сказал он мисс Титли. – Но книги у вас прекрасные. Если не ошиба­юсь, один из моих друзей – член вашего клуба. Вы знакомы с сэром Рейнольдом Прайсом?

Мисс Титли и в самом деле знала его. Сэр Рейнольд их почетный член. Он сам приезжает раз в месяц за книгами, они всегда так интересно беседуют. Очаровательный человек во всех отношениях сэр Рейнольд Прайс.

– Интересно, он видел здесь мисс Салли Джапп? – спросил неуверенно Стивен. Он надеялся, что мисс Титли удивится, но ее реакция была неожиданной. Она оскорби­лась. Очень мягко, но в то же время не­пререкаемо она сказала, что мисс Джапп не имела возможности видеть в клубе сэра Рейнольда. Она, мисс Титли, – старшая в отделе выдачи. Больше десяти лет она на этом месте. Все члены клуба знакомы с мисс Тигли, а она – с ними. В общении с клиентами необходимы такт и опыт. Мисс Молпас полностью доверяет ей, и в мыслях никог­да у нее не было заменить ее кем-нибудь. Мисс Джапп, заключила мисс Титли, была всего лишь младшим библиотекарем. Не­опытная девочка, не более того.

Стивену пришлось довольствоваться этой отповедью.

Он вернулся в больницу около четырех. Когда он проходил мимо привратницкои, его окликнул Колли – он наклонился че­рез конторку с заговорщическим видом. В его старых добрых глазах сквозила тре­вога. Стивен вспомнил, что в больницу на­ведывалась полиция. Они наверняка бесе­довали с Колли. Интересно, здорово ли на­портил старик в своей излишней предан­ности, изо всех сил стараясь не проболтаться. А проболтаться-то было не о чем. Салли только один раз была в больнице. Колли мог лишь подтвердить то, что полиция и так уже знала.

Привратник заговорил:

– Сэр, вам звонили. Из Мартингейла. Мисс Бауэрз просила вас немедленно с ней ч связаться. Дело срочное, сэр.

Стивен поборол в себе панику и, прежде чем задать вопрос, заставил себя порыться на почтовой полке, будто ищет письма.

– Мисс Бауэрз что-нибудь пояснила?

– Нет, сэр.

Он решил позвонить из будки, что сто­яла в холле. Больше шансов, что тебя никто не услышит, хотя Колли мог без помех на­блюдать за ним. Он специально отсчитал нужное число монет, не входя в будку. Как обычно, с Чадфлитом соединили не сра­зу, но Кэтрин, видно, сидела у телефо­на. Она взяла трубку чуть ли не раньше, чем зазвонил звонок.

– Стивен? Слава богу, ты вернулся на­конец. Приезжай, если можешь, немедленно домой. Кто-то пытался убить Дебору.

Между тем в гостиной по Уиндермиер-Крисчент, дом 17, инспектор Далглиш вел доп­рос, неумолимо продвигаясь к истине. Вид у Виктора Проктора был как у загнанного зверя, который понял, что путь к отступлению пе­рекрыт, но не может заставить себя повер­нуться и встретить свой конец. Его малень­кие темные глазки беспокойно бегали по сто­ронам. Миролюбивые голос и улыбка исчезли. Ничего, кроме страха, не осталось. За пос­ледние десять минут морщины от носа ко рту словно стали глубже. На красном, тощем, как у цыпленка, горле конвульсивно подра­гивал кадык.

Далглиш безжалостно наступал.

– Значит, вы признаете, что не воз­вратили деньги ассоциации «Помоги им не­медля», которой вы заявили, что ваша пле­мянница – сирота, лишившаяся родителей во время войны?

– Вероятно, я должен был сообщить им о двух тысячах фунтах, но ведь это был ка­питал, а не доход.

– Капитал, который вы истратили?

– Я должен был ее содержать. Не отри­цаю, мне эти деньги были переведены как ее опекуну, чтобы я их сохранил, но я должен был ее кормить, разве нет? Нам всегда было трудно с деньгами. Училась она в школе бесплатно, но мы ее одевали. Мне нелег­ко было, поверьте.

– И вы продолжаете настаивать, что мисс Джапп не знала, что ее отец завещал ей деньги.

– Она тогда совсем маленькой была. А потом уже смысла не было говорить ей об этом.

– Потому что к тому времени эти день­ги вы растратили?

– Я тратил их на нее, говорю вам. Я был вправе тратить их. Мы с женой были ее опекунами и делали все, что было в на­ших силах. А надолго бы их хватило, если бы отдали их ей, когда ей исполнился двадцать один год? Мы все эти годы ее кормили, не получая ни от кого ни пенса.

– Если не считать тех пожертвований, которые вы получили от ассоциации «По­моги им немедля».

– Но ведь она потеряла родителей во время войны, верно? Не больно-то они рас­щедрились. Хватало только на школьную форму.

– И вы продолжаете отрицать, что были в Мартингейле в прошлую субботу?

– Я уже сказал вам. Что вы прицепи­лись ко мне? Не был я там, не был, что я там забыл?

– Может, вам захотелось поздравить пле­мянницу в связи с ее помолвкой. Вы же сказали, что рано утром в субботу вам по­звонила мисс Лидделл и сообщила об этом. А мисс Лидделл продолжает отрицать, что звонила.

– Ничем не могу помочь. Если это не Лидделл, значит, кто-то подделывался под нее. Откуда мне знать, кто это был?

– Вы абсолютно уверены, что не ваша племянница?

– Говорю вам, мисс Лидделл.

– Так, значит, под впечатлением от те­лефонного разговора вы решили поехать в Мартингейл, чтобы повидаться с мисс Джапп?

– Нет. Нет же, говорю вам. Я ездил весь день на велосипеде.

Далглиш неторопливо вытащил из портмоне две фотографии и положил их на стол. На них была запечатлена стайка детей, вхо­дящих в огромные кованые железные ворота усадьбы Мартингейл, личики – в гримас­ке, потому что каждый пытается убедить спря­тавшегося фотографа, что именно он – «самый счастливый ребенок, пришедший на праздник». За ними возвышаются взрослые, являя собой менее привлекательное зрелище.

Неприметная фигура в плаще возле столика с входными билетами, руки в карманах; муж­чина получился не очень четко, но оши­биться нельзя. Проктор протянул было левую руку, словно хотел разорвать фотографию, но опустил.

– Ладно, – произнес он. – Лучше уж я скажу. Я был там.

Он быстро закончил все дела. И не в первый раз Стивен позавидовал тем, для кого личные заботы отнюдь не всегда стоят на втором месте после профессиональных. К той минуте, как он все сделал и заказал машину, он просто ненавидел больницу и что-то требующих, ненасытных пациентов. Ему было бы легче, если бы доверился кому-то, рассказал о случившемся, но что-то его удерживало. Коллеги, верно, решили, что его вызывает полиция, что арест немину­ем. Ну и пусть. Наплевать на них, пусть думают что хотят. Слава тебе Господи, он смоется отсюда, ведь здесь живые жертву­ют собой ради полумертвых.