дзынь-дызнь. Иви еще мгновение постояла снаружи – и решила пойти в противоположном направлении, по другому переулку, к слесарю.

* * *

Ночью ей не спалось. Во сне и наяву она не могла отделаться от мыслей о Потрошителе. От звука ключа, уроненного на лестнице, подскакивала на месте. Глаза опухли, нервы были на пределе. Иви ополоснула лицо ледяной водой и пошла в гостиную, еще раз посмотреть на свою «безумную» стену. Сделала глубокий вдох и решила начать с Уэйна Чэна. Разложила бумаги по его делу на полу и начала рисовать хронологию и схему его контактов.

Она занималась этим уже какое-то время, когда вдруг вспомнила кое-что еще сказанное Тройным Че. Возможно, недостаточно покопаться в информации о последних месяцах жизни. Возможно, травма – ключ ко всему.

«Вещи, с которыми труднее всего справиться, случаются обычно в детстве, – прозвучали слова Чэна у нее в ушах. – Поищи детские фотографии и дневники, узнай, где он ходил в школу, кто были его лучшие друзья и с кем он с тех пор ни разу не пересекался. Потрать на это время – и откроешь целый мир, отличный от того, что видишь на первый взгляд. Посмотри на перспективу, Овечка. Начни с соседей по квартире».

– Пожалуй, – пробормотала Иви, качая головой.

Нельзя было терять время. Она немедленно договорилась о встрече с соседкой, которая позвонила в полицию. Симпатичная девушка, она постоянно запиналась и замолкала, раздражая Иви. По ее словам, у Уэйна был младший брат, который погиб, когда ему было семь лет. Родители так и не смогли этого пережить. У Уэйна появились плохие привычки – например, смывать лекарства в унитаз, чтобы болеть дольше в надежде привлечь к себе внимание.

Случайная смерть?.. Еще один труп. Она представила, как Чэн Чуньчинь хохочет до колик.

– Судя по всему, гибель брата выбила почву у него из-под ног. Хотя я не уверена. Уэйн об этом не говорил. – Соседка всхлипнула.

Иви устало поглядела на нее. Что дальше?

Она составила список людей, с которыми следовало поговорить. Свидетели, полиция, социальные работники, учителя, психологи, персонал похоронного дома. Надо было просмотреть видео с церемонии прощания и поминальных служб, проверить списки тех, кто там присутствовал. Это означало новые поиски. Ее разум разрывался между многочисленными задачами, ручка пачкала страницы блокнота. В конце концов, от беспомощности и злости, она разорвала его. И решила начать с младшего брата. С самого начала.

Иви обратилась за помощью к Полу. Может, он найдет для нее название похоронного дома? Пол встревожился и захлопотал над ней, как наседка. Иви никогда еще не видела его таким. Подталкивая очки по переносице вверх, он все повторял и повторял, что она ведет себя безрассудно и он не собирается помогать ей подвергать себя опасности. Заставил ее пообещать, что она будет осторожна.

– Пора повзрослеть, Иви, – сказал он.

Та лишь кивнула в ответ. У нее не оставалось другого выбора, кроме как найти похоронный дом самостоятельно.

Психолог Чэна по телефону практически ничего не сказал – он не имел права обсуждать его дело с посторонними, – но задал ей несколько вопросов. Иви пришлось потрудиться, чтобы от него избавиться. Профессора и наставники в колледже извинялись и говорили, что ничего не знают.

В конце концов Иви договорилась о встрече с родителями Уэйна Чэна под тем предлогом, что должна вернуть им кое-какие его вещи. Ей предстояло поехать к ним в Чанхуа, родной город Чэна.

Прежде чем отправиться туда, Иви заглянула по адресу, где под руководством босса шла уборка. Ей надо было «прочистить» нос. Она молилась, чтобы на этот раз обоняние сохранилось подольше.

– Пол сказал мне, что ты выспрашивала у него кое-какую информацию пару дней назад. Зачем это тебе? – поинтересовался босс.

Иви кивнула; ее разум стремительно работал. Однажды она утащила носовой платок, пропитанный телесными жидкостями покойного, и носила его с собой, чтобы не терять обоняния. Ей приходилось быть осторожной, потому что хотя люди игнорируют важность обоняния и безразличны к большинству запахов, к вони разложения они, наоборот, очень чувствительны. Любого затошнило бы, улови он душок от того платка. Для Иви же он был как наркотик. В тот день она подносила платок к носу каждые пятнадцать минут. Ощущение было такое, будто она снова может дышать после долгой простуды. Здорово было вернуться в мир запахов, и Иви мысленно похлопывала себя по плечу за такую сообразительность. Однако очень быстро поняла, что это не метод, потому что, при всей ее осторожности, наличие платка препятствовало даже простейшему социальному взаимодействию. Ховард, босс и Твиг пытались терпеть вонь, но не могли находиться с ней в одной комнате. Она пыталась игнорировать этот факт, но когда продавщица уличного ларька наморщила нос при ее приближении, Иви сдалась. Она выбросила платок и никогда больше не пыталась делать ничего подобного. До нынешнего момента.

Ей необходимо было вернуть себе обоняние, иначе поездка оказалась бы напрасной. Когда босс отвернулся, она отрезала лоскут от наволочки, пропитанной трупными выделениями, и сунула его в пакет с застежкой «зиплок».

– Он сказал, тебе была нужна информация по Уэйну Чэну и другим самоубийствам. Что ты задумала? – Голос босса приглушал шум очистителя воздуха, возле которого они стояли. – Эй, я задал тебе вопрос.

Иви еще раз кивнула, уже демонстративно.

– Но ответа, похоже, не получу.

Теперь, когда у нее было секретное оружие – уголок наволочки, – она поспешно попрощалась и села на скоростной поезд на юг, в Чанхуа.

15

С того дня все и началось.

Я обливался духами так, что мои одноклассники наконец-то стали замечать мое присутствие. Больше не невидимка, я обрел форму – благодаря запаху.

Я чуял людей, как собака или акула; вынюхивал их привычки, их секреты, как бы усиленно они ни пытались их скрыть. Дальше я освоил притяжение и отталкивание. Я стремился к тому, что нравилось другим людям, и обходил то, что они ненавидели. Я искал способ сосуществовать с остальными, выживать в обществе.

Но этого было недостаточно. Я хотел, чтобы меня видели. Хотел нравиться.

Желание быть замеченным, быть любимым, словно скрытая раковая опухоль, разъедало меня. Но я был готов ради этого отдать любую часть тела, лишь бы не жить призраком в мире людей.

Неважно, что я никогда не буду собой. Меня и это устроит.

16

Стоя на пороге кирпичного домика с белой отделкой, Иви понюхала лоскут от наволочки и осторожно убрала его. Потом вытащила из сумки флакон с «Мадам Роша» и побрызгала себе на запястья и