Степа, заступившись за подругу. — Зачем ты ее упрекаешь в лучших чувствах?

— Каких таких чувствах?

— Как — в каких? В человеколюбии. Скелет человеческий? Значит, должен лежать на кладбище с другими покойниками.

— Степа, я все больше и больше убеждаюсь, что нервные болезни заразны. А психические — подавно. Давайте оставим Кузю лежать в лесочке! Поверь, ему там хорошо. Лучше скажи, Воронков к тебе поднимался? — спросила я, чтобы перевести разговор в иное русло.

— Поднимался. Очень удивился, увидев здесь вместо Алины меня. Спрашивал, что да как? Как Алине живется на новом месте? Посочувствовал, когда узнал, что она в больнице. И знаешь, по-моему, он не поверил тому, что я приехала к тебе просто так. Меня его визит очень насторожил.

— Может, следовало бы ему все рассказать?

— О Васильеве?

— Да, и о нем тоже.

— А вдруг он здесь ни при чем? Нехорошо невинного человека подставлять.

— Вот так дела! Ты уже сомневаешься в его виновности, а кто меня несколько часов назад убеждал в обратном?

— Ничего я не сомневаюсь, просто хочу сама убедиться в его виновности, — упрямо пробурчала Степа.

— Девочки, а кто такой Васильев? — забыв о своей обиде и не понимая, о ком идет речь, полюбопытствовала Алина.

Как мы ни хотели уберечь Алинину нервную систему от дополнительных нагрузок, но удержать в себе информацию о походе в ЖЭК и к Маргарите Александровне так и не смогли. Нас просто распирало, так хотелось поделиться добытыми фактами.

Первая не выдержала Степа. После коротенькой фразы — «А знаешь, еще до твоей предшественницы в этой квартире люди дохли как мухи» — ее понесло. Она мне не дала даже рта раскрыть, выложила всю историю о невезучих Васильевых, а потом и о Долиных.

— Интересная картина получается, — изрекла Алина, выслушав Степин доклад до конца. — Ну что, дамы, раскинем на троих мозгами?

— Что сделаем? Алина, после стационара я тебя не узнаю. Новые выражения из тебя сыплются как из рога изобилия. Раскинем? Нет, лучше — сообразим мозгами на троих. Крепко сказано. А что бы с тобой было, если бы ты недельку в отделении полежала? — засмеялась я.

— Опять начинаете? Вы задираетесь, как два молодых петуха. — Степа смерила нас гневным взглядом и добавила: — А если учесть ваш пол, то задираетесь, как две курицы, претендующие на одного-единственного петуха в курятнике.

Глава 21

Но ни раскинуть, ни сообразить мозгами на троих нам не дал настойчивый звонок в дверь.

— Кого это в десятом часу черти принесли? — рассерженно спросила Алина. — Не дают с мыслями собраться.

— Сколько-сколько сейчас? — вспомнила я о времени.

— Половина десятого, — бесстрастно ответила Алина.

— Марина, я же обещала Олегу… — опять запричитала Степа. — Мужик голодный, дети не кормлены…

Я сидела молча, очень хорошо представляя, каким может быть в гневе обманутый и голодный супруг.

Алина посмотрела на наши испуганные лица и пошла к двери, чтобы спросить, кто это в такой поздний час ломится в дверь. Через секунду она опять появилась в проеме кухни. Лицо ее было искажено ужасом, посиневшие губы что-то несвязно лепетали:

— Там, там, опять… Я не переживу. Еще одни похороны я не переживу. Я умираю…

Я бросилась к Алине. Говорить она уже не могла, только дрожала и стучала зубами. Я легонько потрясла ее за плечи:

— Алина, ты не одна, мы с тобой. Кто там пришел? Скажи, не бойся. Попей водички.

Она схватила стакан. Потом, сделав три глубоких вдоха, начала говорить:

— Я спрашиваю из-за двери: «Кто?», а мне из-за двери совершенно жуткий голос отвечает: «Конь в пальто. Вы тут кое-кого потеряли». Девочки, — Алина всхлипнула, — неужели опять Кузю приперли? Так ведь никто не знал, где мы его прикопали. Это мистика! Говорила же вам: в церкви надо хоронить, там круглосуточная охрана.

— Успокойся! А вдруг это совсем другая посылка? Алина, у тебя полно родственников. Разве они не могут тебе что-нибудь выслать? — спросила я, про себя радуюсь, что за дверью не Олег, который пришел за мной и Степой.

Алина сквозь слезы мне ответила:

— Марина, у меня такие родственники, что скорее меня пошлют куда подальше, чем посылку. И ты на часы посмотри, кто в такое время посылки разносит?

— Тогда пошли посмотрим… на этого коня в пальто.

— Идем, — поддержала меня Степа. — И нам нужно поторопиться, звонок может не выдержать такой нагрузки.

Действительно, пока мы приводили в чувства Алину, электрический звонок дребезжал так, что едва не разорвался — кто-то настойчиво предлагал нам принять посылку.

— Кто?

— Открывайте!

В зверином реве я узнала знакомые нотки. Видимо, рано я обрадовалась. За дверью стоял мой любимый муж. Степа, воскликнув: «Олежек!», бросилась отпирать замки.

На пороге в полном составе стояла моя разросшаяся за последние дни семья: Олег в центре, по бокам Аня и Санька. Между Олегом и детьми стояли два чемодана. За Аниным чемоданом переминался с лапы на лапу Бобби. Ромка был обмотан полотенцами и плотно зажат под рукой у Олега.

— А вот и мы! Цветов не надо. Принимайте, — раздраженно сказал мой муж и носком ботинка подвинул к входу Санькин чемодан. Потом он сменил ногу и ту же операцию проделал с Аниным чемоданом.

Разделенные порогом, минуты две мы смотрели друг на друга. Если честно, я мало что понимала. Молчание нарушила Алина:

— С котиком что? — спросила она, заметив кровавые пятна на полотенце.

— Уходить не хотел, — пояснил Олег. — Не бойся, твой кот в порядке. Этот гаденыш укусил меня за ногу и исцарапал руки. Пришлось закатать его в смирительное полотенце.

— Папа нечаянно наступил Ромке на хвост, когда тот спал. Вот он спросонья папе в ногу и вцепился, — внесла ясность Аня.

Ромка, вспомнив недавнюю обиду, оскалил пасть и вытянул шею, стараясь выползти из туго связанного полотенца. После неудавшейся попытки он предпринял новую, все-таки изловчился и цапнул Олега за рукав. Прокусить несколько слоев ткани ему не удалось, он рассерженно фыркнул и, жалобно глядя на Алину, мяукнул.

— Видишь, что делает. Говорю же, бешеный кот, — Олег схватил полотенце с котом в другую руку и вытер им обслюнявленную куртку.

— А детей зачем привел? — очнулась я. — И тем более собственную дочь. Она в чем провинилась?

— Чтобы напомнить вам, дорогие мамаши, об их существовании. К тому же на меня одного двое детей, пес и кот — это слишком много. Так что не обессудьте, принимайте. Я гляжу, вы тут расчудесно устроились. Ни забот, ни хлопот. Занимаетесь неизвестно чем, в туристическом агентстве не появляетесь, я туда звонил, так что можете не врать мне о