А еще он все-таки сумасшедший – первое впечатление было верным. И Женя с ним тоже чуточку сумасшедшая. Ну и пусть.

– Слушай, я очень голодный, здесь внизу ресторан работает?

– Он только для завтраков. Но через дорогу есть кафе.

– Пойдем?

– Не знаю. Мне завтра рано вставать, у девочек утренняя тренировка, потом старт.

– Спортивный режим?

– Да. Мне завтра лучше быть с чистой выспавшейся головой.

О том, что последние дни она почти не спит, Женя не сказала.

– Тогда никакого вина тебе на ужин, даже не проси. Быстро по отбивной, или что там будет, и спать.

– А как же чай?

– Чай можно, – согласился Дан.

– Доброта через край, – проворчала Женька, поднимаясь с кровати и направляясь в душ.

На полу у самого входа лежал белый конверт. Кто-то подсунул его под дверь. Женя наклонилась, подняла с пола конверт, открыла его, прочитала послание и пробормотала:

– Ничего не понимаю.

– Что случилось? – Дан тоже поднялся. Он собирал с пола разбросанную в пылу одежду.

– Ты жива еще, моя старушка? Жив и я. Привет тебе, привет. Что это?

– Есенин, – Дан положил все собранное в кресло.

– Но при чем здесь я? – Женя непонимающе посмотрела на бумагу, потом перевела взгляд на Дана.

– Ну… – почесал он за ухом. – Дело в том, что я не знал, в каком номере ты живешь, и решил написать что-нибудь, а потом посмотреть, в какую ячейку положат мою записку.

– Значит, старушка, да? – Женька подбоченилась и прищурила глаза. – Ты назвал меня старушкой?

– Это не я. Это Есенин.

– Назвал меня старушкой и свалил все на Есенина, – уточнила Женька. – Очень удобная позиция, ничего не скажешь.

– Я тебе, между прочим, подарок купил, – переменил тему разговора Дан.

– Да, и что это?

– Вот выйдешь из душа, тогда покажу, – с этими словами он ее почти запихнул в ванную. – А Есенин, между прочим, великий поэт!

– Я в курсе! – прокричали ему из-за закрытой двери. – Не надо думать, что спортсмены имеют три класса образования! В начальной школе их теперь целых четыре!

А потом послышался шум побежавшей из душа воды.

Когда Женя вышла из ванной, замотанная в полотенце, на столике около кресла стояла кружка.

На кружке был нарисован проливной дождь. Под дождем находилась девушка, она держала раскрытый зонт. Надпись внизу гласила: «Найди солнце в дождь». Солнце с лучами тоже было изображено. На груди у девушки. Там, где бьется сердце. Совершенно волшебная кружка. Женька почувствовала, что просто тает от такого подарка, но сдаваться просто так не собиралась.

– Хм… – она взяла кружку и повертела ее в руках, – сувенир из Питера.

– Абсолютно верно, – ответил Дан с невозмутимым видом.

– И где ты ее приобрел?

– На вокзале.

– Ах, на вокзале… И что тебя подвигло купить кружку на вокзале? – Женя перевела взгляд на Дана.

– Ну… я подумал, что раз еду в Питер, то должен привезти тебе какой-нибудь питерский подарок.

Он был невозможен.

Женька ощутила прилив острого и совершенно неконтролируемого счастья. Она стояла с кружкой в руках и смеялась. Дан смотрел на ее смеющееся лицо и думал, что самое лучшее, что произошло с ним в последние дни, – это ее неожиданное сообщение сегодня.

А потом они промокли, перебегая дорогу от гостиницы до кафе, и ужинали шашлыками с овощами гриль, пили чай с черешневым вареньем и, не засиживаясь, вернулись в гостиницу, потому что Жене утром рано вставать. Впереди у нее важный день.

Засыпала она, тесно прижавшись к Дану. Он поцеловал ее в висок и сказал, что постарается присниться.

– Ну постарайся, – пробормотала Женька. – Спорим, не получится.

– Посмотрим.

Он так и не поднялся в свой номер. Она не прогнала, а он промолчал. За окном не переставая лил дождь.

Это к счастью, подумал Дан.

7

Дан проснулся от звука будильника, который стоял на телефоне Эжени.

Часы показывали половину седьмого. Женя немного поворочалась и села на кровать, потерла ладонями лицо, после чего пошла в ванную.

Сначала Дан хотел встать вместе с ней, но потом понял, что будет только мешать, поэтому остался лежать в кровати и наблюдать.

Это была новая, незнакомая ему Эжени. Молчаливая и сосредоточенная. Она вернулась из ванной, быстро оделась, забрала волосы в высокий узел, проверила телефон, что-то в нем написала и ровно в семь пошла завтракать. Дан понял, что сейчас к ней лучше не присоединяться. В семь двадцать она вернулась в номер, еще раз посмотрела на себя в зеркало, взяла вещи и в семь тридцать стояла уже полностью готовая у двери.

Дан ее поцеловал – эту строгую неразговорчивую Эжени.

– Я пошла.

– Я буду здесь.

Закрыв дверь, он начал свой день. Приняв душ и позавтракав, Дан приступил к дальнейшему изучению методички.

Прогнозы таксиста сбылись, дождь закончился, зато ударил морозец. Деревья за окном облачились в тонкую ледяную корку и казались стеклянными.

Около десяти вернулась Женя и, скинув обувь и верхнюю одежду, рухнула животом на кровать. Она лежала так неподвижно некоторое время, а затем начала шевелить шеей.

– С тобой все в порядке? – спросил Дан.

– Да, сейчас только немного восстановлюсь.

Потом она слезла с кровати, встала на полу на четвереньки и начала, опустив голову вниз, выгибать спину вверх, как кошка, а затем возвращать ее в исходное положение.

– Поясница, – сказала, заметив его взгляд, – дает о себе знать. Стояла слишком долго у бортика, не двигалась и немного подсадила.

– Болит? – спросил Дан.

– Это не болит, так… мелочи. – Эжени поднялась на ноги. – Знаешь, как балетные говорят? Если ты проснулся и все болит, значит, ты жив. Так вот, до балетных мне еще далеко. Но вообще, большой спорт без травм не бывает, и почти все, кто стоят в итоге на пьедестале, здорово поломанные.

На соревнования, с учетом того, что девочки заняли высокие промежуточные места, надо было выходить в три. Времени, чтобы отдохнуть и собраться с силами, было достаточно. Дан, отложив работу, составил Жене компанию за обедом.

Ближе к полудню посыпал легкий снег, и они шли по улице, которая уже готовилась к приходу зимы.

– Жаль, что все это скоро растает и превратится в лужи, – сказала Женя.

– Любишь снег?

– Не люблю слякоть.

Эжени хоть и стала более разговорчивой, внутри оставалась все такой же собранной и сосредоточенной, поэтому Дан старался не сбивать ее ненужными разговорами. После обеда они немного прогулялись по улице, заглянули в пару магазинов с сувенирами, рассматривали кружки. Такой, какую подарил накануне Дан, не нашли.

А вернувшись в гостиницу, Женя переоделась. Она надела черные узкие брюки и черную водолазку, убрала волосы в