Но вернемся к рассказу Хаджи:

— Итак, губернатор предоставил мне место для жилья, назначил жалование и приказал переписывать книги. В его библиотеке одни каллиграфы переписывали Коран, книги по тафсиру и хадисам, другие — исторические сочинения и сборники легенд, третьи переводили эти книги на европейские языки. Я видел там, как много рабочих возили на подводах камни и булыжники и высыпали их в море, отвоевывали у моря газ за газом земли, строили помост и открывали на нем лавку или еще что-нибудь в этом роде. Ежедневно каждый рабочий получал пять рупий. Видя все это, я спрашивал:

— Зачем ради одной лавки вкладывать столько труда? Какой смысл переписывать мусульманские книги на европейский лад?

— Вы, узбеки, — отвечал на это губернатор, — не сможете постичь и понять этого, если я даже стану объяснять. Мы созданы для того, чтобы благоустраивать мир, разрабатывать залежи полезных ископаемых, овладевать тайнами чудес, сокрытых в природе. Мы призваны изучать все народы мира и отличать истину от лжи. Каждый человек доказывает чистоту и истинность своей религии, и это надо исследовать. Когда же будет установлена истина, мы будем следовать ей. Многие народы на свете приобретают богатства, но не пользуются ими, и мир, в результате этого, пришел в упадок, а жить стало очень трудно. Разве ты не знаешь, что виноградная лоза, если не ухаживать за ней, с каждым годом будет давать все меньше ягод и, наконец, засохнет? Вы поедаете плоды лозы и ни о чем более не заботитесь, если даже корни той лозы будут съедены червями, а верхушка погибнет от мороза. Поэтому предвечный и пресвятой владыка мира велел нам освободить мир-сад от невежественных садовников и очистить землю от бурьяна, мешающего земледелию, чтобы она могла приносить пользу.

И вот, спустя два года мне захотелось странствовать, и я попросил губернатора отпустить меня. Он долго отговаривал меня, но убедился, что напрасно. Поневоле он отпустил меня. Как и в прошлый раз, он выдал мне охранную грамоту, подарил несколько драгоценных вещей на память и простился со мной.

Когда я выезжал, у меня в кошельке было около тысячи рупий. Я выехал из Индии морским путем и очутился в Египте. На этот раз я принял решение вернуться на родину через Россию, чтобы не подвергать себя всяким случайным опасностям.

В ожидании корабля я провел в Египте несколько дней.[131]

.....................................................................................

Вместе с купцами я через Одессу прибыл в Москву. Там я за несколько дней увидел много чудес, а затем вместе с караваном прибыл в Ташкент, который входил тогда в состав Бухарского эмирата при эмире Насрулло.[132]

.....................................................................................

Вскоре я в сопровождении нескольких спутников двинулся оттуда в Бухару, передвигаясь то пешком, то верхом. У меня есть сейчас триста золотых динаров, и я твердо решил, что более не поеду на чужбину, буду вести уединенную жизнь и наверстывать упущенное.

[Этот рассказ говорит о пользе путешествия, благородстве женщин и законах правления.]

Рассказ о пучине Искандара и о том, как разбогател некий муж из Аджама

Рассказывал мне один знакомый, только что вернувшийся из паломничества в Мекку.

— Я видел в Хиндустане одного богатого мужа. Его могущество и влияние были за пределами человеческого воображения; более двухсот рабов и красивых невольниц ревностно прислуживали ему. Он задавал пиры и устраивал приемы, которые были не под силу индийским правителям. Сам он но происхождению был из Аджама, т. е. иранец. Мы с ним крепко подружились, и я спросил его, как он разбогател.

— Как ты накопил эти сокровища? — расспрашивал я. — Ведь такое состояние не получают в наследство и не наживают собственным трудом. Да ведь ты и не занимался ни торговлей, ни ремеслом.

Он сделал вид, что не понимает меня, но с тех пор усилилось во мне желание узнать его жизнь, и я все настойчивей продолжал допытываться; однажды он ответил:

— Я пережил много горестных событий. Трудно выслушать рассказ обо всем этом, да, пожалуй, и поверить невозможно.

Я стал умолять в самых красноречивых выражениях, упрашивая его рассказать мне немного о своих приключениях, чтобы в жизни я мог следовать сто примеру, и он уступил.

— В нору моей юности, — начал он, — я покинул Хорасан и отправился в Париж, чтобы разбогатеть, торгуя, и изучить французский и немецкий языки. Я пробыл там года два, изучил как следует торговое дело и стал прекрасно говорить по-французски. Ведь не зная французского языка, нельзя торговать в Европе и вести дела с ее жителями.

Оттуда я по торговым делам отправился в Лондон, где вращался в аристократических кругах, пользуясь там уважением. Дела мои пошли в гору, и я скупил на полмиллиона больших танга, каждая из которых равна пяти обычным танга, разных тканей и препродавал их. Время свое я проводил в веселии и наслаждениях, удовлетворяя все свои желания и склонности. Лондон, скажу тебе, это великий город, самый знаменитый в Европе, ее столица.[133] Европейцы говорят, что во всем мире есть только три города: Лондон, Париж и Петербург. Другие же города — словно селения и кишлаки, а их правители — вроде старост и мелких наместников. В Лондоне народу больше, чем во всем Новом Свете и Петербурге, вместе взятых. Говорят, что население Лондона в два раза превышает числом население всей Италии, на две трети — население Парижа, на четверть всего Китая и в три раза — Греции. Лондон следовало бы называть не городом, а целой страной. Точными подсчетами установлено, что там каждые восемь минут умирает человек и каждые пять — рождает новый. В течение двадцати лет население Лондона увеличилось на восемьсот тысяч человек, несмотря на то, что каждый год оттуда эмигрировало более трехсот тысяч человек. Согласно подсчетам, в Лондоне Каждый день потребляют алкогольные напитки, вроде водки, рома и прочих, свыше ста сорока тысяч человек. Там живет более ста тысяч незамужних женщин, которые проводят свою жизнь в безделии и разврате. В Лондоне имеется тридцать тысяч воров-карманников и десять тысяч кабаков, где каждый день предается пьянству более полумиллиона человек. На девятьсот человек в Лондоне приходится один умалишенный. Согласно подсчетам, в Лондоне один булочник приходится на тысячу двести шесть, один мясник — на тысячу пятьсот пятьдесят три, один бакалейщик — на тысячу восемьсот, один мухтасиб — на шесть тысяч восемьдесят восемь жителей. Короче говоря, в