В этот миг рокового свиданья.

Брр, как мрачно, как будто шекспировская хроника. А вот другое, отчаянно пессимистическое (написано 31 января):

Рукою подать до полночи,

В окнах синяя жуть.

Ложатся в постели сволочи,

Чтобы передохнуть.

Трудятся денно и нощно,

В грязи купая людей.

Душу возьмут и полощут,

Чтобы заляпать сильней.

Криком, приказом иль шёпотом

Живое хотят задушить.

Станешь животным подопытным

Тихо на лапках ходить.

Жирным плевком и утробным

Плюнут в нежный цветок.

Сделают местом Лобным

Жизни любой уголок…

В этих строках что-то от раннего Маяковского: «Ну, это совершенно невыносимо! / Весь как есть искусан злобой…»

И про дирижёра: «…труба – изловчившись – в сытую морду / ударила горстью медных слёз…» Вот и я туда же. Писал и под Киплинга – «Баллада о солдате» (22 апреля):

Солдатской судьбе не завидуй:

горнист проиграет сбор –

И будешь пылить по пустыне,

и будешь «прочёсывать» бор…

…Солдатской судьбе не завидуй.

горнист собирает в путь,

И если снаряды рвутся,

то надо подставить грудь…

Не цитирую «Вопль одиночества» (6 июля): «Вот опять нашло такое, / Что хоть в петлю головой. / Настроенье неземное / Адски-чёртовски плохое – / хочешь – плачь, / а хочешь – вой…»

Тональность ясна, и подробности жизни не нужны. Иногда, правда, подбадривал себя:

Бродит ветер бездомный по кочкам,

По оврагам и по холмам.

Успокоился?! То-то же. Точка.

Возвращайся к своим делам.

И дата стихов: 21 октября 1958 г. Так жил один молодой человек в советские времена, кандидат в интеллигенты и интеллектуалы. Рассуждал, анализировал, пылал, гневался и… мало что практически делал. Плыл по волнам. «Плыви, мой чёлн…» Доплыл до пенсии, собрал всю волю в кулак и жахнул: более 2 тысяч газетно-журнальных публикаций и 39 изданных книг, да ещё с десяток ненапечатанных. Это солидно. Это достойно уважения… (26 января 2019 г.)

Поставил точку. Но в бумагах обнаружил ещё одно своё стихотворение «Осень», светлое по тональности, и грех его не привести (дата 14 октября 1958 г.):

Трава давно уже пожухла,

Чернеют руки тополей.

Не долетит в пруду до слуха

Гортанный возглас лебедей.

Повсюду только пляски ветра

И песни нудные дождя.

Пройти без грусти даже метра,

Пожалуй, что уже нельзя.

Но в грусти скрыто обновленье,

Чтоб силы новые набрать

И с майским первым пробужденьем

Цветеньем пышным покорять.

Вот так же нам, упавшим духом,

Воспрянуть в бодрости своей…

Уже доносится до слуха

Гортанный выкрик лебедей.

Никогда не считал себя поэтом, только тайно. Но, читая стихи своих современников, часто возмущался: «Боже, как бездарно, как плохо!» Свои поэтические строки оставлял, как правило, вне зоны критики.

1959 год – 26/27 лет. «Катится, катится / Голубой вагон». Шестидесятники

Была такая песенка Эдуарда Успенского: «Каждому, каждому / В лучшее верится… / Катится, катится / Голубой вагон». Она была написана задолго до 1959 года. Но все люди куда-то катились. В голубом вагоне, в поезде дальнего следования, в товарном составе и т. д. Катились в лучезарное будущее – в коммунизм. «И Ленин всегда молодой…» Какая чушь на постном масле.

И всё же выделю три события года – 16 июня, второе открытие или второе рождение ВДНХ (и сколько воспоминаний, связанных позднее с книжными ярмарками). В сентябре визит Хрущёва в США, и в ноябре – создание Союза журналистов СССР.

В Америке Никита Сергеевич не показывал кузькину мать, а благожелательно заявил американцам: «Живите себе при капитализме, пусть вам, как говорят, Бог поможет… А мы приналяжем, но догоним и вперёд пойдём. Это моё убеждение…»

Показали Хрущёву в Голливуде и канкан – женщины лихо задирали кверху голые ноги, на что советский лидер сказал, как отрезал: «У вас это смотрят, а советские люди от этого зрелища отвернутся. Это порнография…» Не комментирую…

Ну, а по поводу создания Союза журналистов можно в качестве комментария привести из Энциклопедического словаря (1995) определение слова «сервильность»: от латинского servilis – рабский – «рабская психология, раболепие, прислужничество, угодливость». Вот чем занимается официальная, провластная журналистика последние 20 лет. На эти рельсы её поставил ещё Ленин, когда запретил издание буржуазных частных газет. Лишь в начале лихих 90-х пресса вздохнула полной грудью и свободно, раскованно, наотмашь описывала всё как есть. И я был причастен к этой свободе, достаточно вспомнить «Вечерний клуб» – газету для интеллигенции.

Да ещё осталась прекрасная песня про военных корреспондентов на слова Константина Симонова «С лейкой и блокнотом, / а то и пулемётом…». Ныне пулемётов нет. Но по независимым журналистам стреляют, их убивают и часто сажают. И соответственно вышколена, сформировалась сервильная журналистика: чего изволите, шеф? что угодно, босс? кого надо «мочить в сортире»?.. (26 января 2019 г.)

Вернёмся к Ю.Б. Жизнь заурядного бухгалтера. Вязкая семейная доля. Никаких «девочек». Лишь весною Горанский устроил встречу с Наташей Пушкарёвой. Об этой прощальной встрече я написал длинное стихотворение. Вот концовка:

Она распрощалась с поклоном,

Склонивши голову низко,

И разочарованье читалось в её лице.

А я? Отошёл спокойно.

А я? Отошёл, не дрогнув, –

То была последняя точка

нашей любви в конце…

Ещё одно запомнившееся событие. В пионерлагере Центральной конторы Мосхлебторга произошло какое-то ЧП, и меня в августе на третью смену направили старшим пионервожатым: я не хотел, но пришлось. Сразу замечу: я трижды был в пионерлагере за свою жизнь и в трёх качествах – рядового пионера, педагога в отряде и старшего пионервожатого, который стоял по утрам на трибуне под флагом (обалдеть можно!..). Более трёх недель. Справился, на этот раз никаких любовных романов, в отличие от 1955 года. А потом возвращение в Москву. По этому поводу начальник лагеря издал приказ. Я его назвал документом эпохи. Вот он:

«Организованный выезд детей в г. Москву и персональную ответственность за сохранение жизни детей в пути следования возложить на моего заместителя по воспитательной части т. Безелянского Ю.Н.». И дата: 23 августа