Баллард посмотрел на нее в безмолвной ярости, затем вздохнул:

— Ява.

Он включил лампу освещения салона, и при ее свете Гизелла заглянула в индекс и нашла нужные координаты.

— Эта улица длиной в один квартал. Расположена между Масонской и западной частью Буена-Виста-авеню.

— Нет ли каких-нибудь тупиков в парке Буена-Виста? — спросил Баллард, наконец ясно представив себе расположение улицы. Он боялся, что Ява окажется где-нибудь у черта на рогах.

— Но какая разница, где находится это место?.. Поняла! — вдруг воскликнула она. — Оно должно быть недалеко от Твин-Пикс.

Баллард кивнул:

— Этот гад выбрал такое место, чтобы, прикончив, как он собирался, Барта, он мог пешком добраться до дома. Тащить на буксире «ягуар» было рискованно, кто-нибудь мог увидеть и запомнить увиденное. Взять такси или спуститься туда, где он мог бы остановить какую-нибудь проезжающую машину, было также рискованно...

— Дэн заставил меня проверить маршрутные листы всех таксомоторных компаний за среду, — задумчиво сказала Гизелла.

Кёрни вполне можно довериться. Немногое от него ускользает.

— И?

— В то время, которое нас интересует, ни одно такси и близко не подъезжало к Твин-Пикс. Но почему мы здесь торчим?

— А, извини. — Он завел двигатель. — Сначала я отвезу тебя домой.

Гизелла аккуратно вынула ключ из замка зажигания, и машина остановилась посреди Буш-стрит.

— Погоди, торопыга. Я поеду с тобой.

— Никуда ты со мной не поедешь.

— У тебя не хватит наглости выставить меня из машины.

Он посмотрел в лобовое стекло, потер рукой отросшую щетину. Тело сковывала смертельная усталость. Ну что ж, придется взять ее с собой — или он никуда не поедет сегодня? К тому же она сечет в их деле лучше, чем их многие коллеги-мужчины. Если уж говорить об этом, то, пожалуй, и лучше него — разве что уступает ему в физической силе. И кто знает, что его ждет на Ява-стрит. Неизвестно даже, женат этот гад или нет. Возможно, он там ночует, не исключено, что там у него целая компашка, а может быть...

Он молча протянул руку. Так же молча она вложила в его ладонь ключ. Теперь он был рад, что будет в обществе этой яркой, стройной и длинноногой блондинки.

— Что-то, сказанное Бартом, прояснило для меня ситуацию, — сказал он. — Я все еще не знаю, каким образом убийца подобрался к Барту, но...

— Ты говоришь «убийца», но ведь Барт не умер.

Он понял, что она не полностью в курсе дела, не знает результатов всего, что они вместе с Кёрни предприняли в Ист-Бее. И вдруг ее глаза расширились:

— Понятно... Ты полагаешь, что Чарлз Гриффин?..

Баллард медленно подъехал на своем «форде» к началу Масонской; в тумане, волнами наваливающемся с океана, смутно замаячил большой безмолвный магазин «Сиерс».

— Погребен в подвале дома номер 27 по Ява-стрит, — договорил он. — Или где-нибудь на участке. Это единственное доказательство, которое у нас может быть, других нет.

— Мы могли бы показать убийцу Шери Тарт, — предложила Гизелла.

— И она бы сказала, что это тот самый кудрявый малый с фонарем. Только что бы это нам дало?

Другое дело — показать его Хоуарду Одуму. Сплавляя машину, он, вероятно, назвался Гриффином. Машина казалась ему самой опасной уликой против него. Она должна была исчезнуть, чтобы и исчезновение Гриффина выглядело вполне правдоподобным. Он так и не понял, что мог просто оставить машину на улице.

Ява-стрит.

Узкая, как аллея, улочка, соединяющая две окутанные туманом и пустынные в это время улицы. Когда Баллард свернул на нее с Масонской, они увидели в дальнем конце призрачно маячащую массу парка Буена-Виста. Он выключил двигатель; сразу же воцарилась мертвая, какая-то неправдоподобная тишина. Перед лобовым стеклом заклубился туман, скрывая все, что лежало перед капотом, впечатление было такое, будто они плывут на корабле, нос которого зарывается в чудовищную серую пучину. Машина с выключенными огнями и двигателем стояла чуть поодаль нужного им дома, на противоположной стороне улицы.

— Надеюсь, я смогу отличить свежий цемент от старого.

Гизелла вздрогнула.

— А как мы заберемся в дом? — После того как Баллард выключил печку и мотор, ее сразу стал пробирать промозглый холод.

— Если надо будет, взломаю дверь или разобью окно. Я возьму с собой монтировку. Но только пойду я один, Гизелла.

— А что делать мне? Сидеть в машине и слушать радио? — с горечью спросила она.

— Пошевели мозгами. Мне нужно прикрытие.

С минуту она думала. Наконец вздохнула.

— Я попытаюсь связаться с Дэном или каким-нибудь другим детективом. И если я увижу убийцу, надеюсь, узнаю его по описанию...

— Нажми на гудок. Один раз. И запри все двери. Похоже, этот малый легко впадает в панику, быстро принимает решения — и еще быстрее их осуществляет.

— Я буду орать как резаная, — холодно сказала Гизелла.

Баллард вышел из машины и, подойдя к багажнику, вытащил монтировку. Туман был так густ, что к тому времени, когда Баллард достиг кромки противоположного тротуара, пристально следящим за ним глазам Гизеллы он казался всего лишь призрачной тенью.

Гизелла переключила свое внимание на дом. Разумеется, в нем не светилось ни огонька, в противном случае они не стали бы осуществлять свой план. Это было массивное, квадратное белое деревянное строение с широким, на столбах и со сводчатой крышей крыльцом, которое вело к массивной деревянной двери. Гизелла сосчитала ступени — их оказалось одиннадцать.

Рассматривая крыльцо, она потеряла Балларда из виду. Вероятно, миновав густо разросшиеся кусты, он зашел за дом. Как и у большинства старых домов, участок был вдвое больше, чем обычно. Три этажа. Окна на втором этаже очень большие, на третьем — узкие, чердачного типа. С правой стороны, с угла — круглая трехэтажная башня, обшитая вагонкой, с высокой, похожей на шутовской колпак, крышей. Окна башни — высокие, резные, затянутые изнутри занавесками.

Гизелла посмотрела вперед, на парк, затем оглянулась через плечо. Улица казалась вымершей, ее оживляли лишь клубы тумана. Она включила зажигание, тут же загорелся красный огонек радио. Его мерцание было приятно успокаивающим; после ухода Ларри она чувствовала себя куда менее уверенно.

— КДМ-366. Контрольная вызывает СФ-1. Отвечай, Дэн.

Ответа не было, да она и не очень его ждала. Кёрни наверняка поставил «тандерберд» в свой двойной гараж и теперь дрыхнет в своей кровати в Лафайете. В чулане около комнаты, где он спал вместе с Джини, у него была установлена своя рация, но так далеко передвижная рация не достанет. Только Сан-Франциско и Окленд.

И все же она сознательно повторила свою попытку еще дважды. Никакого ответа.