Занимался баром, находил себя в другом. Не хотел оставаться наедине с самим собой. Это тяжело: постоянно о чем-то думать, грузить себя мыслями.

– А теперь?..

– А теперь я думаю о тебе.

Так честно. Без привычного ехидства. Без недоговорок.

Зачем он это говорит?..

– Извини за вчерашнее, – продолжил Лисовский. – Я обижался и злился. Больше на себя, наверное. За то, что не смог удержать. Ну, и на тебя немного: из-за твоей принципиальности. Но я понимаю, ты должна ехать домой. Глупо надеяться, что может быть иначе. Мы попробуем встречаться на расстояние. Обещаю.

– Попробуем…

Слово не обнадеживает, скорее наоборот – доказывает, что всё кончено. Оно пропитано неуверенностью, отчаянием, печалью.

Ладно, не будем о грустном.

Я глянула на экран мобильного телефона.

– Мне скоро надо выезжать.

– Я довезу до вокзала, – Егор нащупал мою ладонь, обхватил её. – Всё собрала?

– Ага. Кстати, кому принадлежит квартира, где я жила? Не верю в мифического друга.

– Она мамина, точнее – бабушкина. Но бабушка умерла, когда мне исполнилось лет шесть. Мама уехала. – Егор придерживал меня, чтоб не рухнула со ступенек. – Здесь давно никто не жил, а я не хотел там даже появляться. Там какие-то вещи лежат, но я не хочу знать, какие именно.

– Почему твоя сестра звонила в дверь, если в квартире никто не живет?

– Я сказал ей, что разрешил пожить одному хорошему человеку. Если точнее – двум хорошим людям и одному Грише, – добавил Егор с ухмылкой. – Разумеется, Эля сразу же ломанулась проверять, кто именно тот «хороший человек». Выдумала какую-то историю про сумку, которая ей позарез нужна. Шпионка, блин. На самом деле, ты ей понравилась.

Ну-ну. Сомневаюсь. Вчера сестра Егора красноречиво намекнула, что если мы разойдемся, я пожалею, а вот Лисовскому только полегчает.

Впрочем, кто знает: вдруг она так проявляет заботу? С эмоциями и их проявлением в семье Лисовских всё плохо.

… Мы закидали сумки в багажник и рванули на площадь трех вокзалов. До отбытия поезда оставалось еще больше часа, но оно и к лучшему – долго стояли на перроне, разговаривали о чем-то, шутили. Обнимались. Запоминали секунды, впитывали их в себя.

Поезд тронулся, я помахала застывшему Егору рукой. Утерла слезы, которые опять катились градом. Лисовский вместо того, чтобы ответно помахать, уткнулся в телефон. Пальцы быстро-быстро что-то печатали.

Мой мобильный завибрировал новым сообщением.

До встречи, Ирэн. Скучаю.

Я подняла глаза на Егора.

Тот грустно улыбался.

Глава 14. Не бывает отношений на расстоянии

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о чувствах на расстоянии. Этот полуфабрикат даже отношениями назвать не получается, скорее – унылой попыткой сохранить их видимость.

Всё не то. Мне не хватало голоса Егора, взгляда, его касаний, заставляющих сердце заходиться в припадочном ритме. Не хватало спонтанных поступков и минут наедине друг с другом. Скайп, телефонные разговоры, бесконечные смс не могли возродить искру, что проскакивала между нами в реальности.

В какой-то момент стало понятно, что созваниваемся мы скорее из чувства приличия, да и списываемся редко и нехотя. По привычке. Как взрослые люди, которые поддерживают связь, ибо "так надо".

Иначе не получалось. Я бы и рада звонить чаще, но меня засосала учеба, навалились проблемы, которые на лето были отложены в долгий ящик. Подружка-Ритка атаковала со всех сторон, обиженная, что я променяла её на «какую-то Галю».

– Ну и чем вы занимались? – ревностно спрашивала она, когда мы сидели на детской площадке и рассматривали бегающих, орущих детей.

– Да ничем. Общались, гуляли, ссорились периодически.

– Понятно… – протянула Рита, дергая себя за кончик косы.

Рыжеволосая и веснушчатая, она была вихрем эмоций не только характером, но и внешностью.

– Чего понятно-то? – я вздохнула. – Ты еще обидься, что у меня есть друзья, кроме тебя.

– Да не обижаюсь я, что за глупости. Просто грустно, могла бы меня пригласить в Москву, я бы согласилась. А ты не позвала, а Галю эту позвала в квартире жить. Вот и обижаюсь, – заявила самая логичная в мире подружка.

На самом деле, с Галей мы почти не общались. Разные города, разные интересы – нас не объединяло ничего, кроме одного спонтанного лета в столице. Единственное – неделю назад девушка позвонила и восторженно заявила:

– Гриша едет ко мне в гости!

Оказалось, что парень таки очухался и решил, что лучше покорять Галю (которая не прочь покориться), чем и дальше куковать в одиночестве. Приятельская переписка в какой-то момент начала полыхать страстью (даже представить боюсь страсть в исполнении Григория). И вот, Гриша купил билет в плацкартный вагон, чтобы поскорее встретиться с возлюбленной.

Когда Галя рассказывала это, меня накрыло волной отчаяния. Словно смыло морским прибоем всё хорошее, о чем мечтала я в наших с Лисовским отношениях. Даже аморфный Гриша способен взять и приехать, а Егор предпочитает отсидеться в Москве. Только кормит «завтраками», что когда-нибудь найдет возможность… когда-нибудь выкроет минутку… когда-нибудь обязательно доедет.

Короче говоря, с Галей нас почти ничего не связывало. Я пожелала им с Гришей большого и долгого счастья – желательно вдалеке от мамы-наседки, – а сама погрузилась с головой в учебу, нашла подработку на вечера.

Но Рита-то этого не понимала. Подружка хотела, чтобы я безраздельно принадлежала ей.

– Ну а парень твой чего? – вопросила она, чуть остыв. – Куда движется ваш бурный роман?

– К завершению, – отшутилась я невесело. – Не знаю, Рит, у меня такое впервые. Не понимаю, куда тыкаться надо. Боюсь, что надавлю – уйдет. А не надавлю – заскучает и тоже уйдет.

– Так если в любом случае уйдет, чего тянуть кота за причинные места? – Рита расплела косу и принялась переплетать её заново. – Дался тебе этот москвич пафосный, Ирка? Давай кого-нибудь другого найдем. Вон Пашку Соленко, к примеру. Сохнет по тебе с первого курса, симпатичный, боксом занимается. Ушатает любого.

Не нужен мне Пашка. Никто не нужен. Не понять Ритке таких банальностей: меня без конкретного человека ломает. Я по нему сохну, без него сгораю и скулю внутри себя раненым волком. Понимаю, что нет у нас будущего, а всякий раз даю «последний шанс». Смотрю, как он с друзьями развлекается, как фотографирует бары, как зажигает в шумных компаниях. Представляю себя рядом. Отгоняю мысль о том, что у него давно появилась другая.

Он живет своей жизнью, а я – его.

Ритке не понять, да я и убеждать не собираюсь. Влюбится ещё, тогда и поговорим.

Дома не хватает места. Стены сдавливают ребра, ломают кости. За стеной ворчит телевизор, мама с папой смотрят какой-то фильм. Сестренка рисует на обоях.