способно выбить его из колеи. Но оказывается, всё это время в его душе кровоточила незаживающая рана, которую Мико не замечала. Она вспомнила, как Райдэн сидел на крыльце храма, боясь войти внутрь и взглянуть на тех, кто умирал так же, как умирала его родная мать. Она не расспросила его об этом ни тогда, ни после. У них были более важные дела. У них всегда были более важные дела. И всё это время Райдэн находил силы, чтобы заботиться о ней, вытаскивать из передряг, забирать боль, убаюкивать ночные кошмары, хотя ему самому забота нужна была не меньше.

Потерявший мать, покинутый отцом мальчик, на него с самого детства взвалили груз, который и не каждому взрослому хватит сил унести. Дорога, которую перед ним выстелили, отняла у него крылья, клан, а теперь ещё и руку. Все – включая и саму Мико – все ждали, что он будет сильным, уверенным, что поведёт за собой, защитит и принесёт победу. Никто не ждал слабости. Никто не спрашивал его о том, что болит. Неудивительно, что он сломался. Мико бы тоже сломалась.

– Держись, слышишь? – Она прижалась к нему крепче и погладила по щеке. – Мы тебя вытащим. Я, Кёко, Макото, Такая, Шин, Ханзо, Ицуки, даже придурок Акира – мы не бросим тебя, слышишь? Пожалуйста, только дождись. А ещё… у меня есть новости. Очень важные новости, которые я хочу рассказать, глядя тебе в глаза. Так что не смей умирать.

Мико обняла Райдэна и вскоре уснула. Нити, сплетённые Духом Истока, тут же опутали её и понесли прочь из Небесного города.

Кацуми лежала в постели и дрожала в лихорадке. Оберегая клан, слишком мало жертв она принесла мёбу Ису и слишком много собственных сил отдала, чтобы великая лиса защитила замок. Сгоревшие дотла девять хвостов восстанавливались медленно, с тех пор отрос обратно только один. С ним вернулась и часть утраченных сил. Ей понадобилось восемьсот лет, чтобы достичь пика своей силы, отрастить девять хвостов – по одному в сто лет. И несколько мгновений, чтобы эту силу растратить. Радовало только то, что возвращались хвосты быстрее, чем росли в первый раз. Первый вернулся к ней уже спустя пару недель. Только вот пока у неё не хватало сил даже на то, чтобы восстановить защитные заклинания вокруг замка.

Служанка по имени Ханако – молодая кицунэ с одним хвостом – протирала тело Кацуми влажной тряпицей, чтобы охладить кожу. Кацуми рассеянно гладила Ханако по бедру, обводя острым ногтем контуры цветов на её юкате. Это были сиреневые вьюнки, Кацуми любила их, а потому выбрала для юкаты Ханако именно этот узор.

– Они и вправду красивые, госпожа, – смущённо сказала Ханако, наблюдая за направлением ее взгляда. – Но я не думала, что вам может нравиться что-то настолько… простое. Мне всегда было любопытно, что именно привлекает вас в этом цветке?

Кацуми усмехнулась и накрыла бедро Ханако ладонью, продолжая задумчиво поглаживать большим пальцем.

– Они росли на могиле мужчины, которого я убила.

Ханако вздрогнула, затаив дыхание. Кацуми читала в её глазах любопытство и страх. Она желала узнать, что кроется за этой простой фразой, но боялась спросить. Подумав, Кацуми решила удовлетворить её любопытство.

– Когда-то давным-давно я была такой же молодой лисой, как и ты. Я верой и правдой служила Кормящей Матери, любила её так сильно и безотчётно, ела с её рук и спала у её ног, как и подобает верной слуге. Я жила с ней в Небесных Чертогах и была её любимицей. Было это больше тысячи лет назад, да, Ханако, я немного старше, чем все думают, потому что решила разделить свою жизнь надвое, вычеркнуть ту её часть, о которой тебе расскажу.

Однажды Кормящая Мать отправила меня на землю, к молодому генералу Зэнтаро, который много и усердно молился в её храме. Приносил подношения и просил о помощи в битвах, чтобы мог он принести славу и процветание своей стране и своему императору. Я спустилась к нему по тонкому лучу луны, коснулась его прекрасного лица, прогоняя сон, и сказала, что пришла, чтобы исполнить его мечты. Очарованный моей красотой, он возжелал меня той же ночью, а я, не знавшая прежде ни одного мужчины, подчинилась, ведь богиня наказала служить ему верой и правдой.

Я провела Зэнтаро через битвы и помогла выиграть войну. Я полюбила его всем сердцем, почти так же, как любила свою богиню. И не было предела моему счастью, когда Зэнтаро пожелал взять меня в жёны. Он холил и лелеял меня, осыпал подарками и посвящал мне стихи. Боги, какие он писал стихи! Когда войны закончились, Зэнтаро начал мечтать о сыне, и я всем сердцем желала исполнить его мечту. Потому что так завещала богиня и потому что я сама хотела видеть счастье на лице возлюбленного Зэнтаро.

Но шли годы, а я всё не могла подарить ему сына. Семь раз я мучилась в родах, и семь раз я приносила в этот мир мертвецов. Отношения с Зэнтаро портились, он стал отдаляться от меня, а будучи беременной в восьмой раз, я узнала, что он спит с моей служанкой. И я бы закрыла на это глаза и продолжила его любить – слишком тяжёлым грузом лежала на мне вина из-за того, что я не могла исполнить его мечту. Но Зэнтаро мало оказалось простой интрижки, он захотел сделать служанку своей женой. Но нельзя привести в дом новую жену, не избавившись от старой.

Я молила его одуматься, клялась, что в этот раз обязательно рожу сына, но он был непреклонен. Он давно разлюбил меня. Выгнать меня из дома он не мог, как и запятнать свою честь, но он нашёл выход. Обвинил меня в измене, раскрыл всем мою истинную сущность, заявив, что я околдовала его и силой заставила на себе жениться, чтобы заполучить власть и богатство. Разумеется, все ему поверили, особенно после того, как свидетелями выступили слуги, которые не раз видели мои уши и хвост. А ещё сказал, что моё нутро проклято и черно настолько, что я рожала чудовищ и всех – от разных мужчин.

Моих оправданий никто не слушал. Меня назвали демоном, схватили и отправили в темницу. Император вынес мне смертный приговор, но его отложили, чтобы дать родиться ребёнку и собственными глазами взглянуть на чудовище из моей утробы – им, видишь ли, было любопытно. Каждую ночь я молила Кормящую Мать спасти меня, но она не отвечала.

Знакомый лис, случайно оказавшийся тогда при дворе, помог мне сбежать