–Какого черта, гауптман?– выскочил из кабины внушительного вида майор-связист.– Что вы себе позволяете? Это не такси!

–Майор, прошу простить, экстренная ситуация.– Улыбка на выбритом тупой бритвой лице растянулась до ушей. Продолжая светиться, как начищенная бляха, майор подошел к машине.– Мы застряли на этой чертовой дороге, сами посмотрите, на что она похожа… Есть трос, нужна всего лишь тягловая сила.

–Вы спятили, гауптман?– Майор побагровел.– Полагаете, нам больше нечем заня…

Удар по голове гладким окатышем оглушил майора. Дымов прятал камень в левой руке. Подкосились ноги, немец схватился за дверцу. Влад удержал его за ворот, швырнул на сиденье, с которого тот слез. Ноги остались на улице, голова поникла. Дернулся водитель в звании унтер-фельдфебель, его дрожащие пальцы потянулись к кобуре. Но ствол «вальтера» уже смотрел ему в глаза, и водитель застыл, как кролик перед удавом.

–Что происходит? В чем дело?– пролепетал он.

–Говорю же, экстренная ситуация,– объяснил Дымов.– Давай, дружище, забудь про свой пистолет, аккуратно выбирайся из машины. Руки можешь не поднимать, но держи их на виду.

Водитель подчинился, приоткрыл дверцу, начал вылезать наружу. Следить за ним с обратной стороны было неудобно. Но это и не понадобилось, подбежали Пушкарь и Балабанов, отправили шофера в нокаут, схватили под мышки и потащили в скалы.

–Теряем время, товарищ майор,– проворчал, повернув голову, Мишка.

–А кто не выполнил домашнее задание?– огрызнулся Влад.

Дорога оставалась чистой. Майор со стоном приходил в себя. С головы на водительское сиденье скатилась фуражка. Влад затолкал его ноги в машину, захлопнул дверь и обежал вокруг капота. Двигатель работал. Майор застонал, открыл глаза. Поступок был непродуманным – удар между глаз отправил его досыпать. Хрустнула трансмиссия, «Опель» дернулся с места, съехал на проселок. Машина затряслась на ухабах – ехать медленно не получалось. Все, отъехали на приличное расстояние, от шоссе остался лишь обрывок проезжей части в обрамлении скал. Влад ударил по тормозам. Подбежал Балабанов, стал вытаскивать майора из машины. Тот опять возвращался к жизни, но идея была неважной – незачем смотреть на собственную смерть. Подбежал Пушкарь, он на ходу подтягивал штаны и застегивал китель унтер-фельдфебеля. О судьбе обладателя этих вещей лучше было не спрашивать. Майора ударили головой о кузов легковушки, поволокли за скалы.

–Сначала разденьте!– крикнул вдогонку Влад.

В новом маскараде участвовала вся оперативная группа. Садовский стерег фрау Маркс. Она со связанными руками сидела на камнях и поглядывала волчицей. Майор-связист за скалой жалобным хрипом ознаменовал свое прощание с земной жизнью.

–Балабанов, ты сдурел?– схватился за голову Влад.– Куда натягиваешь на себя майорский мундир? Ты себя в зеркале видел, вундеркинд хренов? Ты же молод для такого звания. Пусть Садовский мундир надевает, ему можно. Фрау Маркс, вы уж потерпите раздетых русских мужчин, договорились? Уверяю вас, у них все то же самое, что и у немецких… Балабанов, не прячься, что ты как маленький? Фрау Маркс потерпит, ей это даже нравится…

Женщина, брезгливо кривясь, демонстративно отвернулась.

–Он и до гауптмана еще не дорос,– хихикал Пушкарь, завершая облачение в форму унтер-фельдфебеля.– Я вообще не понимаю, как ему старшего лейтенанта дали…

–Так, строиться, пестрая команда,– объявил Дымов.– К вам, фрау Маркс, это не относится, можете сидеть. Все готовы? Воротнички и пряжки к осмотру,– пошутил он.– Ладно, сойдет, пустим пыль в глаза. Все в машину. Пушкарь, за руль. Фрау Маркс – вам почетное пассажирское место. И не забывайте, что ствол пистолета упирается вам в спину.

Пушкарь лихо вывернул с шоссе под носом несущегося бронетранспортера. До аварийной ситуации не дошло, но могло закончиться печально. Люди волновались, позволяли себе опасные действия. «Так и до греха недолго»,– подумал Влад. «Опель» катил по галечной дорожке, лавируя между скалами. В этом месте вчера чуть не прибрали профессора Абеля. «Нужен ли нам профессор?»– мелькнула неожиданная мысль. Вопрос был интересный, но решать его следовало явно не сейчас. Метрах в ста пятидесяти от выезда на трассу проезд загородил шлагбаум. Полосатую будку укрывала маскировочная сеть. Службу несли три упитанных солдата из частей усиления СС. Они насторожились, увидев незнакомую машину, потянулись к автоматам. Но, разглядев фрау Маркс на переднем сиденье, расслабились. Женщина смотрелась неважно – потрясение и нехватка сна давали знать.

Пушкарь остановился, не доехав до преграды. Немка опустила стекло, ее руки дрожали.

–Добрый день, фрау Маркс,– поздоровался солдат, бросив удивленный взгляд на водителя.– Вы плохо выглядите, фрау. Бессонная ночка выдалась? Кто эти люди с вами?

–Эти господа из гарнизона Лиепаи, будут помогать с эвакуацией,– неохотно сообщила женщина.– Есть договоренность с профессором Абелем. Их руководство любезно согласилось оказать нам содействие.

–Серьезно?– удивился караульный.– Хорошо, мы свяжемся с герром Цепнером. Если все в порядке, он должен быть в курсе. Кстати, профессор Абель въехал пятнадцать минут назад, казался встревоженным и расстроенным. Рано утром он пытался до вас дозвониться, вы не отвечали. У него к вам срочное дело. Просил вас зайти, когда прибудете.

–Хорошо, я разберусь.

Балабанов на заднем сиденье подался вперед, ствол его пистолета упирался в спинку сиденья. Руку он неловко прикрывал фуражкой. По лбу Михаила катился предательский пот.

–Я могу посмотреть документы ваших спутников?– Караульный нагнулся, смерил бдительным взглядом троицу на заднем сиденье.

Мишка надул губы и кивнул – но не стал ничего делать. Закряхтел «майор» Садовский, сидящий в центре, полез во внутренний карман кителя. Дымов зевнул, устремил рассеянный взгляд на окрестные скалы. Где-то наверху должен сидеть наблюдатель из группы Валдиса – и сигнализировать своим, когда появятся оперативники. На этом Дымов настаивал особо. Любое промедление – и конец. Валдис обещал слаженную работу групп и отдельных лиц. Но именно этот вопрос вызывал особую озабоченность.

Часовые бродили вдоль шлагбаума, их ничто не беспокоило. Садовский извлек из кармана сложенные вчетверо бумаги, протянул в открытое окно часовому. Служивый потянулся к ним. На северной оконечности объекта прогремел мощный взрыв – часовые аж присели. Звонкое эхо забилось по скалам, как резиновый мячик. Наконец-то! Все-таки можно положиться на этих людей! Часовой застыл с протянутой рукой. Его гладко выбритое лицо позеленело. За первым взрывом последовал второй, снова дрогнула земля. Такое ощущение, что от ударной волны стали рушиться скалы. Партизаны использовали всю взрывчатку, что имелась в наличии. Требовалось отвлечь внимание охраны. Никто не собирался штурмовать объект с севера. Истошно закричали часовые. Еще один служивый выпрыгнул из будки – рассупоненный, ошарашенный. Столбовая болезнь поразила его в самое сердце, и он застыл как изваяние. Садовский, пока происходили описываемые события, убрал бумаги в карман, вынул пистолет и выстрелил в голову часовому. Уши заткнуть не успели, и впечатления были самые яркие. Часовой повалился с дыркой вместо глаза.