Я слышала истории о том, что русалки делают с теми, кого вводят в транс. Некоторые говорят, что они поглощают человеческие сердца, чтобы оставаться вечно молодыми. Другие рассказывают, что они утаскивают моряков глубоко под воду и держат их в плену. А третьи утверждают, что русалке вовсе не нужен повод для того, чтобы кого-нибудь утопить.

Ватея исчезает под водой, и я остаюсь наедине с двумя юношами, готовыми броситься следом за ней, если я что-нибудь не предприму.

Вздохнув, я смотрю на губы Феррика. Я всегда знала, что когда-нибудь мне придется его поцеловать, но мне не верится, что этот момент настанет так быстро.

Сперва он совсем не реагирует на то, что я прижимаюсь к нему губами. Я чувствую привкус кислого эля, который Феррик попробовал в «Пороке», но его губы гораздо мягче и приятнее, чем я думала. Его руки неуверенно подрагивают, и он кладет ладони на мои бедра, пытаясь притянуть меня ближе. Затем он нащупывает мою нижнюю губу и нежно прикусывает ее. По идее, это должно разжечь пламя у меня в животе, но, несмотря на то что Феррик хорошо целуется – я ничего не чувствую.

Когда я отстраняюсь, он делает резкий вдох, а его лицо и шея покрываются румянцем. Он смотрит на меня так удивленно, словно вообще не понимает, что происходит. Мое внимание переключается на пирата.

Я кладу ладони ему на лицо, пытаясь снова привлечь его внимание. Он смотрит в воду с животным голодом, и от этого взгляда у меня по коже бегут мурашки. Стараясь не думать о том, почему это вообще меня волнует, я наклоняюсь вперед и прижимаюсь к его губам.

Бастиан отвечает на поцелуй быстрее, чем Феррик. Его рука поднимается по моим бедрам и талии, достигая плеч. Он крепко стискивает пальцы, прижимая меня к себе. По моему телу разливается невыносимый жар, и вскоре я начинаю целовать его с такой же настойчивостью. Вторая рука Бастиана опускается мне на спину и проскальзывает под рубашку, лаская мою кожу. Его язык проникает мне в рот, пробуя меня на вкус, и мое тело пульсирует, словно по нему пробежал электрический разряд.

Вот каким должен быть настоящий поцелуй.

Жадно хватая ртом воздух, я заставляю себя отстраниться. Глаза Бастиана широко раскрыты, а его грудь быстро поднимается и опускается от тяжелых вдохов. Когда пират понимает, где находятся его руки, он прочищает горло и убирает их за спину.

– Прости, – шепчет Бастиан. Я хочу сказать ему, что все в порядке, но его глаза снова смотрят в воду. – Я думал, что ты…

– Ватея, – заканчиваю я. Эти слова ударяют меня, как приливная волна. – Ты думал, что я – русалка.

Он наклоняет голову и открывает рот, но я больше не хочу ничего слышать. Я поднимаюсь с его колен и хватаю весло, мысленно благодаря богов за то, что у меня есть повод отвернуться. Приклеив к лицу фальшивую улыбку, я торопливо начинаю грести.

– Она сказала мне, что это самый быстрый способ разрушить заклинание. Единственное, о чем тебе стоит сожалеть – так это о своей податливости женским чарам. То же самое относится и к тебе, Феррик.

Я поворачиваюсь к рыжеволосому юноше, чье острое лицо направлено в другую сторону, пока он работает веслом. Плечи Феррика опущены вниз, словно тяжелый якорь тянет его на морское дно, и моя улыбка тут же испаряется.

– Вы двое собирались утопиться в попытке догнать русалку, – я с раздражением осознаю, что мои слова звучат как оправдание. – Поэтому мне пришлось поцеловать вас обоих, Феррик.

Он сжимает ладони в кулаки и прижимает их к коленям.

– Нас обоих. Верно.

С моей стороны лодки поднимается волна, спасая меня от необходимости придумывать ответ. Я наклоняюсь над водой и вижу русалку, которая смотрит на меня завораживающими золотыми глазами. Ее губы алеют от крови.

– Сработало? – спрашивает она.

Мне хочется засмеяться, но смех застревает у меня в горле.

– Сработало.

– Хорошо. Помоги мне забраться в лодку, – девушка протягивает руку, и я стараюсь отвести взгляд. Она потеряла свои обрывки одежды где-то в море. Отдав свое весло Бастиану, я заставляю их с Ферриком отвернуться, а затем затаскиваю Ватею в лодку и предлагаю ей свой плащ. Чешуя русалки исчезает на глазах, и на месте хвоста снова появляются две ноги, отмеченные длинными шрамами.

– Давно я так не веселилась, – говорит она.

Я никогда не думала, что буду так счастлива видеть «Смертную Казнь». Забравшись по веревочной лестнице, я переваливаюсь через борт и падаю на палубу. Я задыхаюсь и пытаюсь восстановить дыхание, как рыба, выброшенная из воды. Каждая мышца в моем теле болит или ноет. Моя лодыжка покраснела и опухла, а руки горят от напряжения. Я старалась игнорировать эту боль, пока работала веслом, но теперь я чувствую абсолютно все.

Феррик быстро опускается рядом со мной, обхватив мою лодыжку. Я собираюсь с духом, чувствуя резкое жжение в ноге, но через секунду неприятное ощущение проходит, и на его месте остается лишь покалывающее тепло.

– Спасибо, – говорю я, но он отворачивается, не глядя мне в глаза.

Бастиан спотыкается на ходу, и все же он спешит поднять якорь, чтобы мы могли поскорее уплыть как можно дальше от Кероста.

– Я очень рад, что мы живы, но давайте признаем, что все могло пройти гораздо спокойнее, – пират снимает накидку и морщится, разглядывая кровавые пятна, оставшиеся на ткани. Частично эта кровь принадлежит ему самому, но Феррик даже не пытается его лечить. Язык Бастиана все еще слегка заплетается, но в остальном он постепенно приходит в себя.

Сжав зубы, я смотрю на русалку, все еще обернутую в мой плащ. Ее глаза сияют от удовольствия, пока она осматривает корабль. Девушка опускает руку на борт и улыбается, поглаживая шершавое дерево.

Бастиан наблюдает за моим взглядом, и на его лице появляется мрачное выражение, которое я никак не могу расшифровать. Он прочищает горло, и русалка поворачивается в его сторону с той же ясной улыбкой.

– Добро пожаловать на борт «Смертной Казни», – говорит он. – Может, расскажешь что-нибудь о себе? Возраст? Откуда ты родом? Почему ты не усилила волны, чтобы мы могли быстрее убраться с Кероста, и вместо этого убила человека?

– Заткнись, – рычу я, с трудом поднимаясь на ноги. – Есть разница между убийством ради развлечения и самозащитой. И не смей так с ней разговаривать. Мы живы только благодаря ей.

Бастиан сжимает губы и морщится. Очевидно, он все еще зол, но, несмотря на это, пират молча закатывает рукава и отвязывает сезни [6], чтобы поднять паруса. Я надеюсь, что в глубине души он осознает свою неправоту. Мне не хочется, чтобы меня считали бездушной убийцей, и я думаю, что Ватея придерживается такого же мнения. Русалка плотнее закутывается в мой плащ, но не сводит внимательного взгляда с хозяина корабля.