все возрастает, но хронометристы сообщают, что Лесовский пока не укладывается в норматив. С каждым витком должок накапливается. Только с одиннадцатого круга Юрий превосходит норму, и тут-то время начинает работать на рекорд. Постепенно должок сходит на нет, отсчитывая секунду за секундой в обратную сторону. А Лесовский все увеличивает бег машины и с двадцатого круга укладывается в 4.42, а последние круги помчался еще резвее, добиваясь порой отметки 4,41. Вот последний, 30-й круг позади, и главный судья председатель комитета ФАС СССР В. А. Стеллиферовский фиксирует время — 2 часа 50 минут 5,5 секунды. Есть первый рекорд! Дистанция пройдена со средней скоростью 177,82 км/ч, почти на 3 км/ч выше всесоюзного норматива. В лучшем круге Юрий развил более 180 км/ч. Это была уже серьезная заявка па другие достижения.

Было решено тут же продолжить штурм следующего рекорда, но движок что-то забарахлил, и все отложили на завтра. Ночью прогромыхала гроза, а механики усердно заменяли забастовавший мотор на новый. 2 июля Ю. Лесовский и Н. Шевченко попеременно вели «Москвич» уже на 1000 км. И снова рекорд в классе 6 — 163,79 км/ч, а шестичасовое достижение составило 163,72 км/ч. На том июльские атаки на скорость были завершены, но спортсмены твердо решили еще раз вернуться сюда. Ведь оставались еще не покоренными три рубежа: в классе 7 — 1000 км и 6 часов, в классе 6 — 500 км.

19 августа снова судьи и хронометристы заняли свои места, механики в последний раз проверили «Москвич» с двигателем 1500 см3, заправили его, и Юрий Лесовский устроился за рулем, надел каску, пристегнул ремни. 500-километровая дистанция уже досталась легко. Оказывался полученный в июле опыт, да и уверенность в своих силах и в возможностях машины добавляла энергии. Новый рекорд составил 175,18 км/ч, выше нормы. На следующий день решили замахнуться на оставшиеся два норматива в классе 2000 см3.

Тот день выдался особенно жарким и солнечным. Он принес немало волнений всем участникам. Сначала как будто шло хорошо. Первые 500 км Николай прошел за 2 часа 52 минуты, создав добрый задел времени, которого должно было хватить, чтобы смениться с Юрием Лесовским, а механикам быстро проверить все механизмы и заправить бак. На следующую «пятисотку» Лесовский ушел, имея в запасе целую минуту.

Солнце стояло почти в зените. Припекает. Каково там Юрию в таком пекле? Почти не чувствуется дуновения ветерка, слышен лишь гомон птиц и стрекотание кузнечиков в высокой траве. А машина «печатает» круг за кругом. Методично, примерно через пять минут она возникает за лесом, растет гул мотора, и вскоре машина проносится перед судьями и немногочисленными зрителями, сотрудниками полигона. Все провожают ее взглядом, и снова воцаряется тишина. Лишь отмахиваются от взявшихся невесть откуда ос. Подходит Николай. Его спрашивают:

— Устал?

— Не то слово, — вздыхает он и с наслаждением растягивается на зеленой травке.

— Волнуешься?

— А то нет... — усмехается Николай и вспоминает, как тогда, в июле, из-за досадной неисправности чуть было все не сорвалось. Ему пришлось сойти с трассы на той же дистанции. Твердым орешком стала тысяча километров. И вот сейчас все повторяется снова. Каково-то теперь будет? Сможет ли теперь Юрий справиться с непокорным рекордом?

Измученный, уставший Николай блаженно раскинулся на самом солнцепеке, отмахиваясь от назойливых ос. А они стали донимать все сильнее. Тем временем Юрий так же монотонно появляется перед судейским пунктом и мгновенно исчезает в августовском горячем мареве, чтобы через несколько минут вновь с завидным постоянством показаться с другой стороны. Близится финиш. И тут на последних витках случилось совершенно непредвиденное, что поставило труд десятков людей под серьезную угрозу неудачи. Вот как описывает дальнейшие события Ю. А. Клеманов в своей книге «Москвичи на «Москвичах»:

«Вдруг Шевченко вскочил. Лицо его побелело, в глазах мелькнула тревога и боль. Я, грешным делом, подумал сначала, что его оса ужалила. Но нет... Он стоял, дико вперив глаза туда, откуда должен был снова появиться Лесовский. Наконец выдохнул:

— Ты... видел?!.

Когда Лесовский показался на трассе снова, я кое-что начал соображать. Уже издали увидел, что у него выключены оба стеклоочистителя, а вблизи понял окончательно, что происходит. Все ветровое стекло было покрыто каким-то полупрозрачным, желтым, словно жировым, слоем!.. Осы, которые вели с нами свои безобидные игры, там, на трассе, не успевали уклоняться от мчащегося во весь опор металлического чудовища. И хотя стеклоочистители отбрасывали их в стороны, следы побоища все явственнее отпечатывались на стекле.

Шевченко прямо-таки застонал от увиденного. Вернее, от беспомощности, невозможности хоть что-нибудь предпринять, хоть как-то прийти на выручку товарищу. Не бросишься же на дорогу, чтобы разогнать этот глупый жужжащий рой или перенять его удар на себя. Можно себе представить, как переживал гонщик в эти минуты. Сильно пожелтевший мир сквозь ветровое стекло вряд ли представлялся ему в розовом свете. Видимость заметно ухудшилась и при такой скорости становилась критической. Рекорд повис на волоске.

К тому же мы заметили другое: не только стекло, но и облицовка радиатора были покрыты осами. Значит, они набились в соты радиатора (для ос что дом родной!), и двигатель, по всей вероятности, начинает уже перегреваться. Неужели же Юре, чтобы избежать этого, придется включить на машине отопитель? При такой-то жарище! Не сговариваясь, мы побежали с Николаем к стоявшей неподалеку переговорной рации.

— Все нормально, все нормально! — прозвучал в микрофоне хорошо знакомый голос Юры. — Включил отопитель... А то ведь зябко, продрог весь...

Мы с Николаем понимающе переглянулись.

— Я «Роза»!.. Я «Роза»!.. У меня все отлично! — послышалось вскоре вновь из несущегося с бешеной скоростью автомобиля.

Лесовский все накручивал и накручивал километры. 64-й и 65-й круги. Почти при отсутствии видимости! 68-й. Рекорд был практически обеспечен. На 72-м круге — через 5 часов 47 минут 12 секунд после старта — один из судей торжественно поздравил по радио Юрия Лесовского с установлением нового рекорда на дистанции 1000 км в классе автомобилей до 2000 см3. Затем подошел к нам поздравить с тем же соавтора рекорда Николая Шевченко. Он был в полном изнеможении, струйки пота стекала с его лба по щеке. Николай едва шевельнул губами в ответ на поздравление...»

А тем временем второй рекордсмен мчался на штурм следующего достижения — до истечения 6 часов почти беспрерывной гонки оставалось всего 13 минут. Еще несколько кругов в том же темпе — и еще один барьер будет побежден. Мчался уже почти вслепую, боясь, что строгие судьи прекратят соревнование из-за серьезной опасности. Отважный