– Но ты могла бы влюбиться, – возразила Элеонора. – У тебя любящее сердце. Ты могла бы полюбить даже монстра, если бы они, конечно, существовали.

Я хмыкнула.

– Трейси называет это «чувствительным сердцем».

– Да, это так. Я не имею в виду ничего плохого. Думаю, ты чувствуешь больше и глубже, чем большинство других людей. Я просто беспокоюсь, что Лэндон причинит тебе боль…

– Нет, – перебила я. – Я ему не позволю.

– Но что, если он это сделает? Что, если ты влюбишься в него и он разобьет тебе сердце?

– Не знаю, – призналась я.

Я понятия не имела, что буду делать, если Лэндон сумеет пробраться в мою душу. С каждым днем этот вариант развития событий беспокоил меня все больше и больше.

– Просто будь осторожна. – Эленора зевнула, прежде чем перевернуться на бок и обхватить руками подушку. – Я не хочу надирать задницу самому популярному парню в школе, но, если придется, я это сделаю.

Что произойдет, если Лэндону удастся заставить меня влюбиться? Что будет, если он разобьет мне сердце?

Некоторое время я прокручивала в голове эти мысли, прежде чем окончательно сформулировать свое мнение.

Мои губы слегка приоткрылись, и я почувствовала, как дрожит мое тело.

– Если он разобьет мне сердце, я надеюсь, что эти трещины сохранят в себе хорошую историю.

Элеонора полусонно пробормотала мне в ответ:

– Если он разобьет тебе сердце, я сломаю ему позвоночник.

Элеонора Гейбл – моя спасительница и моя героиня.

Она уснула раньше меня. Ее храп был низким и нежным.

Я не спала, думая о Лэндоне и о том, как часто мысли о нем приходят мне в голову. Я не спала, думая об отце и задаваясь вопросом, не сорвался ли он снова. Я не спала, думая о двух мужчинах, которые не давали мне спать по ночам.

Около полуночи у меня зазвонил телефон. Я открыла его и увидела текстовое сообщение. присланное с неизвестного номера.

Неизвестный номер: Мы должны отрепетировать наш поцелуй.

Я перечитывала сообщение снова и снова, совершенно сбитая с толку. Когда я уже собиралась отложить телефон в сторону, он снова зазвонил.

Неизвестный номер: Разве это не самое главное? Ромео целует Джульетту.

Лэндон. Ну конечно.

Я: Откуда у тебя мой номер?

Лэндон: У меня есть свои источники информации.

Рейн. Очевидно.

Лэндон: Так что насчет поцелуя? Ты согласна? Ты пропускаешь его на каждой репетиции, так что если хочешь потренироваться наедине – я не против.

Я: Я справляюсь, спасибо.

Лэндон: Можешь показать мне, как хорошо ты справляешься. Своим языком, губами, бедрами, губами…

Я: Ты дважды упомянул губы.

Лэндон: Два разных набора губ, Цыпа.

Боже, что.

Мой желудок перевернулся и скрутился в узел, пока я снова и снова перечитывала его слова. Я ощутила легкое покалывание между бедер и изо всех сил старалась не обращать на него внимания.

Я: Ты такой вульгарный.

Лэндон: А ты такая правильная.

Я: Разве ты не должен спать?

Лэндон: А ты?

Туше.

Лэндон: Я могу забрать тебя прямо сейчас, если хочешь. Мы можем потренироваться у меня дома.

Я: Наверное, это не очень хорошая идея.

Лэндон: Лучшие идеи – плохие. Очевидно, никто из нас не уснет сегодня ночью. Что тебе терять?

Я: Видимо, мой рассудок.

Лэндон: Нам даже не нужно репетировать. Я пошутил насчет поцелуя – по крайней мере частично. Мы можем просто поговорить. Или нет. Мы можем просто сидеть в одной комнате и молчать.

Я взглянула на свою спящую кузину и тяжело сглотнула. ЧБСЭ – что бы сделала Элеонора? Ну, во-первых, она бы посоветовала мне идти спать. Она бы сказала, что уставший мозг не способен принять хорошее решение. Она бы напомнила мне о том, каким ужасным был Лэндон, и о том, какие плохие вещи он делал.

Она бы сказала, что я слишком хороша для него. Она бы посоветовала не поддаваться его ухаживаниям. Она бы сказала мне сохранять стойкость и ответить ему «нет». Но в этот момент мудрой Элеоноры не было рядом. Она крепко спала, ни о чем не беспокоясь. Она не могла ничего мне сказать, поэтому я послушала свое сердце, а не разум.

Мое глупое, чувствительное сердце.

Я написала ему адрес и затаила дыхание.

Лэндон

Я прочитал книгу о языках любви. Дважды.

И даже кое-что в ней подчеркнул.

Теперь я изо всех сил старался смотреть на Шей по-новому, и, к моему удивлению, я увидел в ней черты, напоминавшие мне меня самого.

Мне стоило поблагодарить Рейн за то, что она дала мне номер Шей, хотя она и призналась, что сначала хотела поменять в нем несколько цифр. Но желание сыграть роль феи-крестной в истории о Красавице и Чудовище оказалось сильнее ее.

Когда я приехал за Шей по адресу, который она прислала, она была совсем тихой. Я никогда не видел ее такой. Мы ехали десять минут, а она не сказала ни слова. Обычно она в первые же секунды бросала в мой адрес хоть какое-то оскорбление, но в ту ночь она была совершенно немой.

Я хотел спросить ее, все ли в порядке, но тот факт, что было далеко за полночь, а она сидела в машине с парнем, которого ненавидела, говорил сам за себя.

Мне было интересно, что творится у нее в голове. Я задавался вопросом: слышит ли она тот же гром, что и я? Чувствует ли она молнии, поражающие ее душу? Тонет ли она в своих собственных мыслях?

Подъехав к дому, я припарковался и потянулся, чтобы открыть водительскую дверь.

– Нет, – прошептала она низким голосом.

– Что?

– Я не хочу выходить. Я не хочу заходить в твой дом.

Теперь я сам был в замешательстве. Мне было мало известно о том, как устроено женское сознание, но я точно знал, что в их головах творится непонятное дерьмо, которое почти всегда приводит к жуткой путанице.

– Тогда почему ты… – начал я.

Она пожала плечами.

– Я не хотела оставаться наедине со своими мыслями, вот и все.

– Но, – я приподнял бровь, – ты можешь не оставаться наедине со своими мыслями у меня дома.