Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь мастер хорошо понимал, угроза исходит не от драконов или Юйди, его враг скрывал личину, прячась в непроглядном мраке. Кай не видел его одежд или лица, но чувствовал его также четко, как прочие люди способны только видеть.
Сразу же два дракона готовились атаковать мастера, но Кай также чувствовал угрозу слева от себя, где-то там в абсолютной тьме таился настоящий враг… Мастер Го сделал свой выбор, он всецело доверился чувству, отринув всё, что видел и слышал. Кай приготовился к защите и уклонению от драконов, но в самый последний миг, развернувшись к ним спиной, рассёк мрак. В тот же миг тьма рассеялась, и мороки растворились в розовых лучах. Голова Росада, рассечённая надвое, пару раз глупо открыла рот, и в песок рухнуло тело уродца, а из его правой безжизненной руки выкатилось наливное яблочко. Кай поднял плод, задумался на краткий миг: «Вот он конец моего пути», – Мастер меча обтёр яблоко о рубашку и жадно впился в него зубами…
Путь преображения не даётся просто
Пришла очередная зима, а брат так и не вернулся. Сегодня Шао особенно ждал его появления, ведь кроме учителя и брата Го у него никого нет. Он знал, что глупо надеяться, что Го не вернётся… Брат ушёл по тропе, у которой нет конца.
Шао стоял на уступе, с которого отрывался великолепный вид на Инсанг-де-сунчуан и отлично виднелась заснеженная дорога, ведущая в деревню. Она была пуста, как и вчера, как и всегда. Сюда не приходят случайные путники и никто не уходит. Только Го сумел уйти вслед за своей мечтой.
Пейзаж вдохновил юного Шао на стих:
Выпал снег. Весной откроются тропы.
Потекут ручьи с высоких горных вершин в низины.
Туман зимы разгонит пение птиц.
На деревню быстро надвигались тяжелые серо-чёрные тучи. В них бесновалась странная голубая молния. Шао не знал отчего, но она влекла его. Было в ней что-то необычное, мистическое…
Тяжёлый труд рождает великую красоту.
Молодой воин заворожено наблюдал за буйством стихии. Дунул порыв сильного ветра, неся крупные снежинки к утёсу. Шао постоянно моргал, укрывая глаза за пальцами руки. Танец молнии в небе был так прекрасен и необычен, что Кай не в силах был оторвать взора.
Вдруг молния ударила прямо перед Шао, и он отпрянул назад, угодив в сугроб, а когда выбрался из него, то к своему удивлению увидел перед собой Го Кая в тёмно-синей рубашке, штанах и любимой соломенной шляпе. Только в глазах брата теперь плясали разряды молний, они же пробегали по всему его телу, испуская электрические дуги.
– Здравствуй, Шао. К сожалению, я совсем ненадолго, брат. У моего пути есть завершение и это не обязательно смерть. Я дошёл до самого конца, веря и следуя своему пути. Я сумел, и ты сможешь, только найди свой путь! Сегодня ты получишь свой меч и дашь ему имя, но я хотел бы, чтобы твоим мечом стал он, – Го Кай снял с пояса деревянные ножны, хранящие покой Рассекающего ветер. – Имя у меча уже есть, он хорошо послужит тебе, Шао. Хотя бы так я всегда буду рядом.
– Это… Это большая честь, брат Го, спасибо… Спасибо тебе, но…
– До встречи, Шао, – сказал его преобразившийся брат и исчез в ослепительном разряде молнии. Ножны с Рассекающим ветер остались лежать в снегу перед Шао…
Превосходная, волшебная красота снежинки,
Лишь воздействие мороза на воду.
Сверкающий дух человека у прошедшего свой путь.
Культ
Барак, сидя на мягкой скамье, обитой тонко выделанной верблюжьей кожей смотрел куда-то сквозь пляшущие языки пламени. Огромная каменная чаша в центре зала внутри которой полыхал огонь, жадно обгладывая сухие бревна, являлась одновременно источником тепла и света. В жизни всё именно так и устроено – одно, погибая, даёт жизнь чему-то совершенно иному. Всё глубже и глубже погружался Барак в свои мысли, уже не слыша тихого рыка огня и треска обугленных брёвен. Не ощущая потоков тепла своей кожей, Барак пусть и мысленно, но покинул это, пропитанное ложью и кровью место.
В его сознании глубоко-глубоко под тяжестью тысячелетий скрыта память о времени, когда у него ещё была душа, и эта душа была чистой! Сейчас он вновь оказался там, среди бескрайних песков, как и две тысячи лет назад. Тогда он и другие братья обманули смерть и навлекли на себя проклятье пострашнее, чем она…
– Здесь! Это должно быть здесь! Мы не могли ошибиться, братья!
– Не могли, – согласился Абриил и присел на чёрный вулканический песок. Вокруг были лишь барханы и ветер, а ещё солнце, нещадно палящее, раскалённое солнце.
– Мы посвятили свои жизни пустоте… Великие ступени, ведущие к создателю, их никогда не существовало! Нет! И никогда не было пути в Золотой город, никакого пути в чертоги создателя! Юрага, эльфы всё это бред! Мы искали легенду, выдумку, красивую, но глупую сказку!
Пелиах – единственный кто был всё ещё не сломлен, но глядя в наши глаза он больше не видел в них веры. Несчастные, истерзанные ветром, песком и обожжённые солнцем, люди были в отчаянии, тогда наш дух пал, у всех, кроме Пелиаха.
«Они сдались, поверили глазам, позабыв, что нас ведёт вера. Их тела страдают от жажды, а души от маловерия», – размышлял Пелиах, продолжая искать, потому как понимал, что слова ныне ничего не стоят. Он один по-прежнему не унимался и единственный из всех сохранил искреннюю веру. Пелиах бродил кругами в поисках несуществующих ступеней. Он тоже устал, был почти мертв, как и все мы, ведь каждый из нас понимал, запасов воды не хватит на обратный путь…
Под палящим солнцем время замирает, заставляя людей чувствовать свою тягучесть, но вдруг гнетущую тишину нарушил долгожданный и возбуждённый крик:
– Ко мне! Ко мне, братья! Я нашёл! Нашёл их!!!
Обезвоженные и уже плохо соображающие, мы далеко не сразу поняли, что это не сон и мы слышим слова нашего собрата на самом деле. Не секрет, что из-за палящего солнца и безнадёги нам уже слышались несуществующие голоса или скрип несмазанного колеса телеги, но, когда Пелиах повторил свой зов вновь – не сговариваясь мы ринулись к нему, с трудом сдерживая волнение.
Усталость исчезла, словно её и не было, сменившись, почти детским восторгом. Спотыкаясь на бегу и кубарем скатываясь с бархана, десять человек неслись к одиннадцатому,
