– И как там Ирина?

– Плохо, как еще. Она ж как узнала, что ее Игореха-то скончался, так места себе найти не может. Оно и верно – кто ж ее теперь-то возьмет. Раньше-то у нее хоть деньги были, а теперь... Он же высосал из нее все, царствие ему небесное.

– Так значит... Игорь Дубининцев умер? – переспросила Василиса.

– Нет, не умер. Отравили его. Но... ой, вы знаете, – откровенно поделилась Глафира. – Ирка-то после его смерти никого к себе не подпускает и даже рассказывать ничего не хочет. А мы, соседи, переживаем. Ну нам же хочется знать – что и как произошло. А она молчит! А ведь он нам тоже не чужой был, с родителями еще мальчишкой жил здесь.

– А вы хорошо помните его родителей? Что они за люди были? – как бы невзначай спросила Василиса.

– Ой... – на секундочку задумалась Глафира. – Они... да нормальные они были... до поры до времени. А потом... Они ж как жили – нормально, как все мы. И Женька этот с мужиками выпивал, и Наташка нормальная была, кому что сшить – никогда не отказывала. Или там денег занять... Правда, у них особенных денег не водилось, но...

Василиса поймала себя на мысли, что уже давно сомневается – и как это Евгений Дубининцев, отец Игоря, из простого мужика, коим считали его все соседи, превратился в воротилу бизнеса. Да еще такого, у которого дело даже за границу просочилось? Как бы научиться-то?

– ...А потом, – продолжала Глафира, – после аварии Женьку как подменили.

– Простите, после какой аварии? – не поняла Василиса.

– Ну я ж рассказывала! Нет? Короче, шел Женька пьяненький с работы, а на него наехал автомобиль.

Ну и здорово ему все органы помял. Но Женька живой остался. Мы-то, конечно, думали, что помрет, но Наташка выходила. С ложечки кормила, бульончиками отпаивала, и ничего, поднялся мужик. Поднялся, и даже работать стал в два раза больше, да видно что-то в мозгах ему все же свернули. Он стал... нелюдимый какой-то. Вот раньше бывало, в подъезде встретишь, а он тебя ущипнет, по заду хлопнет, хохотнет да и дальше бежит. И ему приятно, и нам настроение поднимал. А после аварии столкнешься с ним, он на тебя так глянет... долго-долго так посмотрит и улыбнется. Знаете, как зверь какой. Ты ему: «Здрасте», а он только вздрогнет и бегом к себе. Ну и вообще... Люди его сторониться начали. Да только как сторониться-то? Все же в одном подъезде. Да и Наташку жалко, и Игореху опять же, парнишка-то школу заканчивал. А потом... ой не помню. Кажется, летом, что ли... точно летом. Так вот. Летом и вовсе кто-то слух пустил, что Дубининцев старший девчонок-малолеток к себе зазывает.

– Как это? – не поняла Василиса. – Зачем?

– Да кто ж знает зачем, – перешла на шепот Глафира. – Да только уж точно говорю, не бублики лепить. Какие-то непотребности он с ними творил, об этом все говорили. А потом Дубининцевы и съехали.

– Погодите... как это – непотребности? Да если б он что-то там творил, его ж посадили бы!

– Ну... это только так принято думать. А на самом деле... У нас вон во дворе Райка жила, девчонка тринадцати лет. Так у нее отца не было, мать пила беспробудно, два раза квартира горела из-за того, что самогонный аппарат взрывался. Девчонка то в подвале ночевала, то на чердаке. Ела через день. Так вы что же, думаете, кто-то побежит за эту Райку заступаться? Да она же вам еще и в морду вцепится, если вы на ее мужика руку поднимете. А потому что мужик ее и накормит, и напоит и – уж куда деться – спать уложит.

– А вы все такие умницы – знали и молчали, да? А в инспекцию по делам несовершеннолетних сообщить?

– Ой, да чего они сделают? – отмахнулась Глафира. – Мы вот одних братьев Хахиных сдали в эту инспекцию. Уж такие разбойники были – белье с веревок при хозяевах срывали! Они их в интернат определили, а потом мальчишки сбежали, да и назло нам подвал подожгли! Тогда столько квартир пострадало – уйма! И им ничего, а нам... ремонт в копеечку стал! Вот и иди после этого, обращайся.

– Ну и что с Райкой?

– Так и говорили, что, дескать, Дубининцев ее возил куда-то. Но никто сам не видел.

– А откуда ж слух пошел?

– Так кто ж теперь узнает, это ж когда было... Но я вот что скажу – слухи, они просто так не появляются! Они всегда из чего-то вырастают.

– И что дальше?

– А что дальше. Я ж говорю, съехали Дубининцевы... Ой! Куда вы, бабушка, претесь?! Сейчас наша очередь! Идите уже, а то так нас в самый конец затолкают!

Василиса спешно проскользнула в кабинет, вполуха выслушала наставления врача, схватила рецепт и выскочила из кабинета.

Но продолжить разговор не получилось, теперь в кабинет шмыгнула Глафира.

Василиса выбралась из очереди, вышла из поликлиники и уселась на скамейку, глотнуть свежего воздуха.

– Интересно получается... – рассуждала сама с собой Василиса. – Отец Дубининцева связался с молоденькими девчонками... А вот его сын наоборот, все больше к стареньким тяготеет. К чему бы это?.. И с матерью у них какие-то проблемы... так и не понятно, что же с ними случилось?

Нет, определенно, надо звонить Горюнову, пусть поднимает давние дела, похоже, оттуда веревочка вьется. Может, эта самая Райка взяла да и прикончила Игоря... Только почему так запоздало? Может, случайно встретила? И столько лет копила зло? А ведь Глафира сказала, что она бы в то время любому за мужика морду расцарапала. Нет, все же надо вызывать Горюнова... Если б он еще и сумел бы что-то разузнать...

Глафиру пришлось ждать долго, но Василиса твердо решила: без нее она отсюда не уйдет. И дождалась.

– Глафира! – окликнула она женщину, когда та торопливо выскочила из душной поликлиники.

– А вы чего ждете? – неприветливо нахмурилась та. Ей больше не надо было стоять в очереди, а оттого и изображать из себя добродушную знакомую не имело смысла.

– Ну и чего там с Дубининцевыми?

– Ой, господи, ну как вы меня уже замучили, честное слово... ну что там с ними, съехали, и все – не останавливаясь, бросила Глафира.

– А что случилось с Райкой? – не отставала Василиса.

– Да ничего с ней не случилось. Вот привязалась... Мать ее умерла, спилась потому что, а сама Райка работает, вроде сын у нее... На рынке я ее видела в последний раз.

– А живет где?

– Откуда я знаю... У них же с матерью двушка была, а как только мать-то померла, Райка и продала ее, в другой район уехала. Ой, господи, да разве ж от людей-то уедешь. Говорю же – встречала я ее на рынке. Торгует рыбой. Толстая такая стала.

– А фамилия у нее какая, отчество?

– Да какое там отчество! Мать и сама небось не знает, кто отец... а фамилия... В девках была Колошина, а сейчас... Да и сейчас, наверное, тоже...

– Как бы мне ее найти, не подскажете? – бежала за женщиной Василиса и практически довела до самой остановки.