— Прошу.

Низкий голос звучал глухо и чуть подрагивал.

Проклятье… Тысячи мурашек по коже. Не нужна ей была эта реакция! Протест рванулся из груди.

«А если я не хочу?!» — хотелось сказать ей.

А он все больше хмурился, что-то жесткое заклубилось в глазах, плечи напряглись. Он давил на нее взглядом, требовал. Совсем как тогда, в замке, когда он явился в ее святая святых, в ее сад и сказал:

«Собирайся. Поедешь со мной. Я беру тебя в долг».

У нее не получится сказать нет, он загнал ее в угол, некуда отступать. Досада стала разливаться в груди, Мара стиснула зубы и вошла.

Мужчина сразу же вошел следом и притворил за собой дверь. Это была небольшая комната без окон. Он мгновенно занял собой ее всю, от его тяжелого шумного дыхания было некуда деваться.

Щелчок закрываемого замка раздался сзади, Мара вздрогнула. Обернулась немедленно, но так, наверное, стало еще хуже, потому что он слишком быстро оказался рядом. Один шаг, и она снова упиралась взглядом в его грудь.

Повисло густое, обволакивающее молчание.

Это уже становилось опасно, потому что затягивало ее куда-то. Пришлось напомнить себе, что он почти женат. И кроме этого у него есть еще целый цветник и в придачу красавица Истелинда. А она никто, минутная прихоть.

Но оставался еще шанс, что все не так, как она себе надумала. И от этой мысли еще больше разлилась досада. Мара сделала над собой усилие, спросила:

— Зачем я здесь, сир?

И подняла на него глаза.

Ей показалось, мужчина вздрогнул, во всяком случае, отошел на шаг и встал вполоборота. Ответил не сразу. А когда ответил, она почувствовала, что ее заливает холодом.

* * *

Слово «опасность» вертелось на языке, перекрывало все остальные мысли. Когда Родхар увидел это представление и понял, что кому-то может прийти в голову просто избавиться от неудобной девицы. Когда вспомнил, как увидел ее в лапах Малгита, в разодранном платье. Кровь на ее щеке, эту царапину…

Ему стало дурно.

Так же, как и тогда он готов был схватить ее на руки и унести в безопасное место. Защитить ее от всех, спрятать. Решение пришло спонтанно.

Но уже здесь, оставшись с ней наедине, он утратил на миг чувство реальности. Жарко стало в груди, искры скользнули под ребрами, а в легкие потек сладкий яд, подтравливающий сознание.

На какую-то бесконечно долгую секунду они замерли друг против друга. И снова его потянуло к ней, ему показалось, что вот сейчас…

«Зачем я здесь?»

Холод во взгляде. Как же она умела разрушить момент, эта девушка с серебристыми волосами! Его стало заливать горечью обманутых мужских ожиданий. Родхар отошел на шаг и сказал, уже полностью владея собой:

— Я нашел для вас новое занятие.

Он буквально кожей ощутил прокатившуюся от нее холодную волну неприятия и страха. Это было оскорбительно! Хотелось тряхнуть ее хорошенько за плечи, заглянуть в глаза и спросить:

«Какого черта ты боишься меня?! Я же хочу защитить тебя!»

Однако король подавил досаду. Опять повисла колючая пауза, наконец она присела в книксене и проговорила:

— Благодарю вас, сир, могу я узнать, в чем теперь будут заключаться мои обязанности?

Благодарность?!

Фальшь. К чертям! Хотелось заорать ему.

— Можете, мадхен Хантц, — сказал он, не глядя на нее. — Вы будете компаньонкой другого лица.

* * *

Мара растерялась, она уже кое-как свыклась со своим положением, это снова рушило все.

— А как же матрес Пасквел? — спросила она.

— Матрес Пасквел прекрасно справится и без вас.

Сухой ответ, резкий. Ей лишний раз дали понять, что перед ней король.

— Хорошо, — опустила голову Мара.

Раз это приказ.

Глупо было чувствовать непрошенную душевную боль.

В конце концов, может быть, это решение и было самым правильным. Приставить ее компаньонкой к какой-нибудь благочестивой старушке и убрать подальше с этого отбора, чтобы не мозолила глаза.

Она выдавила подобие улыбки и просила:

— Могу я узнать, чьей компаньонкой теперь являюсь?

Все повторялось слово в слово, и от этого казалось еще абсурднее.

— Можете, — король помедлил, пристально на нее глядя, и проговорил: — Моей. Личной.

Казалось, под ней сейчас провалится пол.

Но нет! Мара заставила себя выстоять и собраться. А в следующее мгновение факелом взметнулась злость. Она вскинула подбородок и сказала:

— Мой опекун будет против.

Мужчина саркастически усмехнулся, ей почему-то почудилась горечь в его глазах. Но не было времени с этим разбираться. Потому что Родхар произнес:

— Твой опекун согласен.

Вот и все, да? Ловушка захлопнулась? Но Мара готова была бороться и дальше.

— С вашего позволения я отправлюсь в свою комнату, сир, — отрывисто бросила она. — Когда мне приступить к исполнению своих обязанностей?

— В этом нет нужды, мадхен Хантц, — все тем же тоном ответил мужчина. — Вы приступаете прямо сейчас. И в свою комнату вы не вернетесь, за вашими вещами уже послали.

Гром небесный! Она смотрела на него, чувствуя, что ее душит ярость. Сжала кулаки и сказала мысленно:

«Ты пожалеешь об этом, Родхар Айслинг!»

В этот момент Мара так ненавидела его, что готова была убить.

Что-то неимоверно жаркое промелькнуло в глазах мужчины, он неожиданно качнулся к ней, сокращая расстояние…

Однако в последний момент замер. Показал жестом на дверь и глухо проговорил:

— Следуйте за мной, мадхен.

* * *

Сначала сердце колотилось так, что сквозь шум в ушах ничего не было слышно. Куда он ее вел, по каким коридорам? Мара почти не смотрела по сторонам. Просто не могла.

Потом поневоле стала замечать, что коридоры значительно уже. Здесь не было мебели и гобеленов. И световых проемов тоже не было. Несколько раз на пути встречались узкие винтовые лестницы.

В одном месте ей показалось, что она слышит шум из-за стены, но они уже прошли дальше. Еще один подъем по лестнице, наконец мужчина остановился возле двери. Отпер ее большим старинным ключом и сказал:

— Заходите.

Она сжала кулаки. Какого усилия стоило сейчас не закричать и не затопать ногами. Но зачем смешить кого-то своей истерикой? Никогда. Мара подняла подбородок, выпрямилась и зашла.

Король вошел следом и сразу запер дверь на ключ.