— Нет. — ответил Тигиев. — Машину угнали несколько дней назад. Водитель с места преступления скрылся. Разыскиваем.

— А охрана отца?

— Ехали сзади, их тоже зацепило, но все живы. Дают показания.

— Шалецкий? — озвучил свои подозрения.

— У твоего отца было полно врагов. Но Клим Михайлович вряд ли простил ему подставу. Будем искать, но ты же понимаешь, Артур…

— Понимаю. Очередной висяк? — я не удивлюсь. В лучшем случае найдут исполнителя, сядет за угон и непреднамеренное убийство

— Скорее всего. Еще раз прими мои соболезнования, Артур.

— Спасибо, — формально поблагодарил и сбросил вызов.

Соболезнование?.. С собой я всегда был честен, я почувствовал облегчение, а не сожаление, когда услышал новость. У меня растет сын, я прилажу максимум усилий, чтобы стать достойным отцом. Не желаю, чтобы мои дети плакали и убивались, когда меня не станет, но я сделаю все, чтобы они испытывали легкую грусть, а не чувство облегчения. Ужасно, что я чувствую в данный момент облегчение. Я был благодарен в душе, что это сделал кто-то другой, а не я. Решиться на убийство отца…

Телефон стоял на зарядке в машине. Услышав гудок, взглянул на экран. Мама.

Притормозил и принял вызов.

— Артур, ты где?! Я тебе дозвониться не могу! Ты знаешь?.. — всхлипывала она в трубку. — Ты знаешь?..

— Да. — мой голос звучал сухо.

— Он был в машине с любовницей! Теперь все журналисты будут мусолить эту тему! Поливать меня грязью! Какой позор! Ты знал, что у него есть постоянная женщина?!

— Ты меня в чем-то обвинить пытаешься? — по ее тону сложно было понять, решил уточнить.

— Ты должен был мне сказать! — голос ее звучал истерично.

— А отцу мне тоже нужно было сообщать о твоих молодых любовниках? — я не хотел ругаться, но вспылил. Они жили двойной жизнью, их все устраивало и претензии матери мне были непонятны.

— Ты о чем? — закашлялась она, поперхнувшись слюной.

— Проехали. — неужели до сих пор думают, что у меня нет глаз и ушей?

— Ты когда приедешь? — сменила мама резко тему разговора.

— Куда? — поинтересовался не совсем вежливо.

— Что значит куда? Домой, конечно. Отца после обеда из морга привезут.

— Ты забыла, что отказалась от меня? — это не было местью или упреком. Мама всегда и во всем поддерживала отца. Даже знай, она о его планах убрать Милену, не стала бы, скорее всего, препятствовать. — Я не приеду, справитесь без меня. — сбросил вызов. Я долго думал, куда ехать. Колесил по городу. Мне хотелось побыть одному. Требовалось до конца осознать, что моя семья в относительной безопасности. В душе появилась легкость, будто с нее сняли тяжкий груз. Пружина, сковывающая меня изнутри, наконец-то лопнула. Остался Шалецкий… Петрович обещал, что он сядет и надолго. А если удастся доказать убийство отца, то выйдет он глубоким стариком.

*** ***

Милена

Артур приехал, когда уже за окном стемнело. Выглядел он уставшим, осунувшимся. Смотрела на него, сердце сжималось, хотелось плакать. Как же я его люблю… Всегда любила.

Он подошел, наклонился ко мне и поцеловал в губы.

— Как вы тут? — он вдыхал мой запах и будто успокаивался.

— Хорошо, о тебе только переживала. Ты не брал трубку. — я не обвиняла, извелась вся и не хотела, чтобы он не пропадал. Я еще не перестала бояться.

— Извини. Мне надо было побыть одному сегодня. Больше не повторится.

— Ты не ездил домой? — это была догадка, которую он подтвердил:

— Нет. Мой дом там, где ты и наши дети. — я понимала Артура, понимала его чувства, но считала, что нужно пойти. Каким бы Бессонов не был, он его отец. — Я хочу просто побыть с тобой, — он скинул с себя верхнюю одежду и лег рядом, я подвинулась, уступая ему место.

— Ты знаешь, что Лева разбил окно?

— Мячом? — улыбнулся он краешком губ.

— Нет, битой. Нашел у тебя в гараже.

— Я даже не знаю, откуда она там взялась… Надо убрать, пока он еще чего не натворил.

Мы говорили обо всем, но только не касались темы похорон. Хотя я уверена, что оба об этом думали.

— Артур, тебе нужно пойти, — тихо сказала я, когда в палате повисла продолжительная пауза.

— Он не заслужил, чтобы я с ним пришел и попрощался, — жестко произнес он, сильнее стискивая меня в стальных объятиях.

— Ты должен. Отпусти его с миром. — я даже сейчас продолжала бояться этого человека, но дала себе слово, что все забуду. — Артур, чтобы не возвращаться мысленно к этому дню, тебе нужно пойти на похороны. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать.

— Я не смогу никогда его простить.

— Отпусти. Не держи в себе, Артур. Там соберутся твои друзья… — он ничего не ответил. Мы уснули.

*** ***

Милена

Новый год мы не отмечали. Праздник Артур и мама подготовили только для Левы. Поставили и нарядили елку, купили подарки, пригласили Деда Мороза. Я все еще находилась в больнице. Врачи не отпустили. Артур, как всегда приехал ночевать в палату. Мы открыли шампанское, пить мне, наверное, нельзя, но пригубить же можно. А еще у нас были мои любимые конфеты и маленькая елка с гирляндой, которая освещала палату. На прикроватной тумбе лежал квадратный бархатный футляр с дорогущим браслетом. Я сидела на подоконнике, мой мужчина обнимал меня сбоку, мы смотрели на черное небо, где ярким фейерверком рассыпались праздничные салюты.

Мы пока никому не сказали о беременности. Решили не торопиться. Пусть все уляжется.

Артур все же пошел на похороны отца. Меня рядом с ним не могло быть, но его поддержали друзья. Артуру нужно было проститься, когда-нибудь он это поймет. В газетах и интернете много писали о происшествии, обсуждали личность Бессонова. У Артура многие издания просили интервью, он отказывался. Личность любовницы удавалось пока держать в секрете, но что-то уже стало просачиваться в прессу.

Мать Артура сразу после похорон уехала заграницу, чтобы не участвовать в скандале. Недвижимости в разных странах у семьи депутата хватало.

Выписали меня перед рождеством. Мы решили организовать настоящий праздник и пригласили много гостей. Тигр отказался приезжать, хотя ребята умоляли. Он вообще закрылся в себе, не хотел никого видеть. Все за него очень переживали. Но с сильным упрямым мужчиной сложно договориться, если он упрется. Вот если бы появилась девушка… Эту идею я решила подать друзьям Тигра.

Еду заказали в ресторане. Двор празднично украсили. После белых больничных стен, хотелось ярких красок, запаха мандарин и оливье. Лева радовался декорациям и разноцветным мигающим гирляндам во дворе, выбегал раздетым на улицу, за что бабушки и поставила его в угол.