регулярно, а товарищей, которые могут действовать, крайне мало». В заключение он пишет: «Дорогой товарищ, мы нуждаемся в вашем присутствии, вы должны быть рядом, чтобы внести свой ценный вклад в дело партии»[295].

Анжелика, обладающая сильнейшим чувством долга, едет в Париж, но не меняет своего мнения: о договоре о совместных действиях с коммунистами и социал-демократами не может быть и речи. Мариани остается в одиночестве. Руководство разделяет позицию Балабановой и ее сторонников, например Консани, осведомителя политической полиции, который работает на то, чтобы уничтожить любую форму антифашистского единства. По сути, это самоликвидация максималистского крыла.

Теперь русской революционеркой владеет одно-единственное желание – бежать в Соединенные Штаты. Чтобы получить визу, она предъявляет в посольство США в Париже несколько аккредитационных писем. Среди них – письмо от известного американского журналиста и писателя Джорджа Селдеса, который восторженно отзывается об Анжелике. Однако Балабанова допускает серьезную ошибку в беседе с американским консулом.

Учитывая мою рассеянность и тот факт, что, когда я бываю в таких местах, я всегда очень нервничаю, я не стала перечитывать письмо, которое показала консулу. Это было письмо Селдеса, написанное несколько лет назад, в нем говорилось: «Я был в Сан-Тропе с Эммой Гольдман, и она восторженно отзывалась о тебе». Я сразу же заметила, что что-то не так, а консул спросил меня: «Вы знаете Гольдман?» «Да, конечно», – ответила я. «Хорошо, но помните, что, если вы, как и Гольдман, верите в насильственное свержение правительства, вы будете немедленно высланы из Соединенных Штатов». К этому времени разрешение было дано, и я получила свою визу, но я опасаюсь, что консул предоставит «важную информацию» тем, кто должен будет принять окончательное решение о моем въезде[296].

Анархистку Эмму считали опасной диверсанткой, и поэтому ее выслали из Соединенных Штатов и Канады.

После этого интервью пройдет почти год, прежде чем Балабанова сядет на корабль, держащий курс на Нью-Йорк. Визы для нее добились итало-американские профсоюзные активисты: в конце 1934 года у нее появилась некоторая надежда на ее получение.

Анжелика наводит справки о поездке: она спрашивает Гольдман, отплыть ли ей в ноябре или лучше подождать до лета. («Я страдаю морской болезнью»). Затем она жалуется, что ничего не может опубликовать – ни статей, ни стихов. В Англии ей объявили бойкот. Свою роль здесь сыграло Министерство иностранных дел, «посоветовав» английским издателям не распространять антифашистские мемуары революционерки. Бегство из Европы – единственная возможность выжить. Да, дорогая Эмма, «I have to leave as soon as possible»[297]. Но есть одна проблема, которая не дает покоя Анжелике. В Париже ей нанес визит американский журналист Джордж Селдес, которому здесь рассказывали всякие истории о Ленине и Муссолини. Он попросил ее предоставить ему несколько подлинных документов, после чего бесследно исчез. На основе этих материалов Селдес написал много статей и книгу, имевшую большой успех[298]. Но из гонораров, которые получил Джордж, Анжелике не досталось ни цента.

Все это время она голодает и боится, как она пишет Гольдман, «потерять память»: «Кроме чая я ем только фрукты, салат и макароны». К счастью, время от времени ее приглашают на какую-нибудь конференцию, где на несколько дней гарантированы питание и проживание. В июле она отправляется в Бельгию. Ее мучают боли в желудке: «Я останусь там на несколько недель, чтобы немного набраться сил перед съездом»[299]. «После нескольких лет голодания, благодаря хорошему обменному курсу и низкой стоимости продуктов, в Брюсселе мне стало легче»[300]. Увы, и в Бельгии на ее выступлении произошли неприятные моменты: молодые коммунисты пытались прервать ее речь, обвиняя в том, что она предала Ленина.

«You, my dear, are made to suffer»[301]. Да, действительно кажется, что Анжелика рождена для страданий: таково горькое замечание Эммы, которая обещает своей подруге написать Селдесу: она уверена, что это просто недоразумение. Она не верит, что Джордж способен на обман, и ее огорчает тот факт, что Анжелика больше не может ничего опубликовать. Стихи? Они очень хороши, но, к сожалению, «Европа для нас обеих закрыта, поэтому мы должны найти другие страны: ты – Америку, я остаюсь в Лондоне». «США – лучшее место для тебя: там у меня есть друзья, к тому же там есть возможность быть фрилансером. Мужайся, моя дорогая, и держи голову выше»[302].

В 1935 году Балабанова очень сблизилась с братьями Росселли и группой «Справедливость и свобода». Она участвовала в нескольких встречах, где обсуждалась подготовка терактов в Италии. Она всегда считала действия одиночек чуждыми марксистскому менталитету. Однако теперь, впав в мрачное отчаяние и почувствовав полное бессилие, она видела последнюю надежду в убийстве тирана. В январе 1935 года, в годовщину смерти Ленина, «Пари-Миди»[303] опубликовала интервью с Анжеликой под таким заголовком: «Интервью с Анжеликой Балабановой: секретарем Муссолини, а потом – Ленина». Вырезка из газеты с этой статьей была отправлена в политическую полицию анархистом Джино Андреи (псевдоним Пьер, номер 488), который воспользовался случаем, чтобы выплеснуть на Анжелику всю свою ненависть. «Эта старая карга – настоящий мешок с грязным бельем – становится все более желчной, и в то же время все безобиднее. Она обожает итальянцев, которые превозносят ее ум и ее ужасный запах. Надо сказать, мадам Анжелика так же враждебно относится к фашизму, как к воде и мылу…»[304]

Для номера 488 Балабанова – «садистка», которая оживает только тогда, когда ей приходится ездить по Европе и выступать против фашизма и его основателя. Еще одна ее любимая мишень, уверяет Андреи, – это «все коммунисты, живущие на земле».

Теперь, после долгого перерыва, мадонне Анжелике удалось опубликовать очередной выпуск своего мизерного Avanti! Для пользования и потребления примерно дюжины ее поклонников во главе с малоизвестным бывшим капитаном Демераро, последним завоеванием тошнотворно революционной экс-баронессы, поклявшейся всегда оставаться в меньшинстве. Это беды нашей эмиграции, силой обстоятельств обреченной на инертность[305].

Бригадир Гвидо Валиани, возглавлявший отдел Тайной полиции итальянского посольства в Париже, считал, что за такой фигурой, как Балабанова, даже если она находится в изоляции, нужно постоянно наблюдать. Именно от Валиани приходит любопытный отчет в марте 1935 года. В нем сообщается, что Анжелика находится в Ницце и ее содержит Троцкий. Она живет в отеле, но адрес дает только избранным. Она придумала особую систему общения с внешним миром: из Ниццы она посылает письма товарищу Росси Ланди, которому слепо доверяет, а тот передает их адресатам. Одно из этих писем адресовано Джорджо Сальви, владельцу Libreria Italia. Она просит его