Золотые рыбки Алексея Михайловича уплыли от нас по реке времени. Прошлое предлагает нам лишь неодушевленных свидетелей допетровской эпохи. С кем же мы забыли повидаться в Кремле? Думаю, вы уже догадались об этом. Дадим слово М. Н. Загоскину: «Я думаю, нет такого отдаленного уголка в России, где не знали бы, хотя бы по рассказам, что в Москве есть колокол, которым можно, как шапкою, накрыть порядочную избу, и толстая пушка, которая так велика, что в ней солдаты в карты играют и что из нее никогда не стреляли: затем, дескать, что если из нее выпалить, так Иван Великий покачнется и стена кремлевская треснет» («Москва и москвичи»). Как ни странно, убеждение в том, что из Царь-пушки никогда не стреляли, свойственно не только малограмотным крестьянам XIX в., но и многим нашим с вами современникам. Неужели оно верно?

Рассуждая о неспособности Царь-пушки к стрельбе, многие добавляют, что она, якобы, была предназначена для морального устрашения врагов. На самом же деле Царь-пушке доводилось стрелять, но… только на испытаниях. Литейщик Андрей Чохов, создавший ее в 1586 г., разумеется, опробовал свое изделие, прежде чем вручить заказчику — великому государю Федору Иоанновичу. Кстати, среди рельефных изображений на пушке есть портрет этого царя.

Правда, стреляла Царь-пушка не ядрами. Те гигантские шары, которые сложены в пирамиду возле нее, — декоративные, они отлиты в XIX в. А изначально Царь-пушка предназначалась для стрельбы картечью — дробленым камнем и обрезками железного прута. Ведь Царь-пушка — это ее, если можно так выразиться, прозвище, а настоящее имя — Дробовик российский. Сейчас она мирно стоит на декоративном лафете, отлитом в 1835 г., у стен Патриарших палат, а до XIX в. она стояла возле въезда в Спасскую башню на специальном поворотном круге. Царь-пушке не довелось палить по врагам, но причина этому — не ее неспособность к стрельбе, а… отсутствие врагов.

Благодаря своей величине получил прозвище и Царь-колокол. Он и поныне остается самым большим из всех, когда-либо существовавших в мире. Весит он 200 т, имеет высоту 6,14 м и диаметр 6,6 м. Он был отлит в 1733–1735 гг. литейщиками Иваном Моториным и его сыном Михаилом. Работы велись прямо в Кремле. Колокол был уже готов, и около 200 человек работали над его внешней отделкой, когда разразился пожар 1737 г., так называемый Троицкий. Леса, окружавшие колокол, и стоявшие по соседству с котлованом, в котором он находился, сараи и склады охватил огонь. Спеша потушить пожар, люди не обращали внимания, что вода, которую они лили в пламя, попадала и на колокол. Бронза не выдержала, и колокол покрылся множеством трещин, а потом от него откололся кусок весом в 11,5 т.

Испорченный колокол забросили, и он остался на дне котлована. Лишь через 100 лет, в 1836 г., А. Монферран — создатель собора во имя св. Исаакия Далматского в Санкт-Петербурге — сумел поднять его и установил на каменный постамент, на котором мы и сегодня можем видеть Царь-колокол у подножия колокольни Ивана Великого. Так что если Царь-пушке все же удалось пострелять, то Царь-колоколу так и не пришлось позвонить…

В зарешеченные отверстия пьедестала можно увидеть лежащий на земле язык колокола. Но это — не язык от Царь-колокола. В Средневековье к колоколам относились, как к одушевленным существам. После изготовления над ними служили молебны — как бы крестили их Колоколам давали имена, пусть и не церковные. А иногда колокола наказывали. Доставалось тем из них, которые своим звоном «посмели» подавать сигналы к бунтам. Людей за подобное карали вырыванием языка и ссылкой в монастырь. Вот и «бунташные» колокола отправляли в ссылку, а порой и вырывали им языки. Под пьедесталом Царь-колокола хранится именно такой язык. Кроме «ссыльных», как называли такие наказанные колокола, на Руси знали еще колокола «пленные» — захваченные у противника. Имелись колокола «золоченые» — богато украшенные, и «лыковые» — без отделки. Царь-колоколу, без сомнения, предстояло стать «золоченым». Но судьба его сложилась так, что сусальное золото на его поверхность нанести не успели. Зато никуда не делся покрывающий его поверхность тонкий рельефный орнамент, в который искусно вплетены пять изображений святых и портрет царя Алексея Михайловича.

Настала пора распрощаться с Кремлем и осмотреть другие памятники допетровской эпохи, которые можно найти в Москве. И, едва покинув древнюю цитадель, мы тут же оказываемся, что называется, лицом к лицу с одним из них. Мы видим его, через какие ворота бы ни покинули Кремль. Более того, любой из нас, находясь внутри Садового кольца, каждую минуту сталкивается с этим удивительным памятником старины, имя которому — планировка города.

Она сложилась еще в древности и, формируясь по мере роста Москвы, росла вместе с ней. Прошли века, изменились стоящие вдоль улиц здания… Но улицы остались теми же самыми, которые пролегали по городу 300,400, 500 лет назад. Их расположение не случайно. По азбуке московских улиц можно прочитать всю историю столицы.

Как же росла Москва? Мы с вами детально познакомились с историей цитадели на Боровицком холме. А как развивался город вокруг нее?

Одновременно с возникновением крепости рядом с ней возник посад, в котором жили ремесленники и торговцы. Рядом с ними селились огородники и рыболовы. Этот люд обслуживал потребности обитателей крепости, а кое-кто переселился туда не с меркантильной целью, а из соображений безопасности — в случае нападения врага жители посада, прихватив имущество и скот, прятались в стенах детинца. Посад рос, и в нем выделялись отдельные районы — слободы, в каждой из которых жили люди той или иной профессии. Их деятельность была очень важна для роста и благосостояния всего поселения, поэтому жителей слобод облагали минимальным налогом или вовсе освобождали от него. Собственно, от этого и произошло название этих районов: «ослободить» означало «освободить».

Разросшийся торгово-ремесленный посад защищала ограждавшая его по периметру построенная самими жителями земляная насыпь. А в 1534 г. княгиня Елена Глинская приказала обвести посад стеной, у внешнего подножия которой проходил ров. Это дало повод называть посад «городом» — «огороженным местом». Эта линия укреплений стала называться Китай-городом.

Интересно, что происхождение этого названия до сих пор не получило однозначного объяснения. Наиболее принятое в научном мире — то, что наскоро выстроенная в 1534 г. стена состояла из элементов, каждый из которых носил название «кита». Китой на Руси называли плетенный из прутьев прямоугольный контейнер. При необходимости киты плотно набивались землей и превращались в прекрасный материал для быстрой постройки защитных укреплений. Некоторые ученые склоняются к мысли, что название Китай-города родственно монгольскому слову «китай» — расположенный посередине. Эта версия выглядит более шаткой, ведь Китай-город расположен в центре сегодняшней Москвы, а в момент возведения его оборонительных стен вокруг него массовой застройки еще не было. Есть и совсем анекдотичные версии, вроде такой, например, что в то время в Москве проживало значительное количество китайцев (китайские купцы действительно достаточно часто приезжали на Русь, но вряд ли их караваны были настолько многолюдны, что приезжих из Поднебесной было на территории Китай-города больше, чем коренных жителей).