– Все, хватит. – Вэл обхватил ее плечи, освободив от бесполезного занятия, и почувствовал, как она напряглась. – Я не снимаю с себя вины за наше расставание и за годы разлуки, но быстрая близость не избавит тебя от накопившегося напряжения.

– А что избавит? – Сюзанна распахнула по-детски наивные голубые глаза с густыми черными ресницами и с надеждой посмотрела на Вэла снизу вверх.

– Ужин с моей мамой. Не буду ее предупреждать, чтобы не суетилась с готовкой – пойдем в ресторан.

– Зачем с мамой?

– Познакомлю ее с Женщиной Своей Жизни. Она этого долго ждала.

Сюзанна прищурилась, как будто прикидывая, насколько искренни его намерения и действительно ли знакомство с мамой Вэла будет иметь значение. Раньше об этом речь не заходила.

– Ну, не знаю… В любом случае, сегодня я ужинаю с Палычем.

– Тогда подумай насчет завтра, идет?

– Хорошо.

– И пожалуйста, – Вэл уже собирался покинуть номер, но остановился в дверях, – не стригись больше так коротко.

– Иногда это помогает, Валя. Чувствуешь легкость, которую не получается достичь другим способом.

– Я подожду в машине.

– Две минуты, и спущусь.

14

Эля уже давно отметила, что Нью-Йорк – это далеко не всегда шик и блеск. Но именно своей неидеальностью он ее и покорил. Ей свойственно было находить близкое для себя в недостатках других людей, и так случилось и с этим городом. Это была любовь вопреки. Сначала она восхищалась им издалека, заочно, а оказавшись внутри его, испытала признательность к нему за то, что он принял ее, заблудшую песчинку, как родную, такую же неидеальную, и, не стесняясь, показал ей свои слабости: бездомных, раскиданный мусор, вонь. Она даже сделала сравнение в пользу более чистой во всех отношениях Москвы и тайком этому порадовалась. Впору было устыдиться, что она воспользовалась откровенностью своего нового знакомого, обнажившего свои слабые места перед чужестранкой, но разок порадоваться за родной город незазорно, тем более если сразу после этого перестать о нем думать и вспоминать его.

Единственное, чего никак не могла понять Эля в устройстве инфраструктуры Нью-Йорка, – это отсутствие внутренних дворов для складирования мусора. Наполненные до отказа отходами и объедками черные пластиковые мешки выставляются прямо на тротуар возле заведений общественного питания и не только. Мусор не убирают своевременно, он довольно долго может «украшать» центральные улицы города.

Но сейчас, когда она бодро шагает в ногу с любимым мужчиной, крепко сжимающим ее руку в своей ладони, ее не смущают даже выпотрошенные и источающие омерзительное зловоние полиэтиленовые мешки – пленники темных улиц.

Это случилось неожиданно. За несколько дней до отлета в Москву Эля, привычно проснувшись в одиночестве – Нонна частенько убегала по делам до ее пробуждения – и заварив кофе, в одной футболке уселась на диван перед журнальным столиком и раскрыла ноутбук. Капли горячего напитка из наполненной до краев кружки больно обожгли ее скрещенные по-турецки ноги: «Фейсбук» был открыт со вчерашнего дня, но страница обновилась, показав последнюю публикацию Мики с подписью «Привет, Нью-Йорк!». На фото он стоит на фоне Yellow Cab со стаканчиком из «Старбакса».

Эля неотрывно пялилась в экран, не в состоянии поверить своим глазам. Ей почудилось, что это розыгрыш, она даже невольно заглянула за крышку ноутбука. Э-то-го не мо-же-т бы-ть! Мика в Нью-Йорке! Как? Зачем? Неужели ради нее? Бред! Тогда бы он ее предупредил или, наоборот, сделал бы сюрприз. Да и откуда он мог знать, что застанет ее? Может, это все проделки Нонны?

Куча вопросов, и самый главный – что теперь будет? Она только начала приходить в себя. Хотя, скорее всего, обманчивое облегчение вызвано сменой обстановки. А возвращение к действительности неизбежно. И она не могла отделаться от этих мыслей, как бы старательно ни пыталась их подавить.

Экран мигнул: одно новое сообщение.

От него!

От греха подальше Эля отставила нетронутую кружку с кофе на край стола и кликнула на синий кружок. «Эля, привет! Работа занесла меня в Нью-Йорк. Увидел, что и ты здесь. Еще не улетела?»

Деликатный Мика не мог поступить по-другому, это всего лишь знак вежливости в память о недолгом совместном периоде жизни. Скорее всего, он надеется получить такое же вежливое уведомление о том, что они разминулись. Но ей определенно придется его разочаровать. И, скорее всего, тогда он, также из вежливости, предложит пересечься, ведь она так хотела остаться друзьями. В Москве было не до этого, а тут сама судьба сводит двух одиноких бывших в чужом большом городе – в мегаполисе мечты, сулящем если не чудесное возрождение любви, то, по крайней мере, приятный совместный вечер, свободный от груза прошлых обид.

«Привет! Я остановилась в Бруклине. Улетаю в четверг. Встретимся?» Эля решила пойти на опережение, избавив его от ненужной ему инициативы.

Так они договорились поужинать на Манхэттене.

У Эли был свободный день, который она собиралась посвятить прогулкам и экскурсиям, но теперь ее ждало важное свидание, к которому следовало подготовиться. Ее трясло от волнения. Чтобы успокоиться, она забралась в теплую ванну, хотя только недавно приняла душ.

Возможно, она придает слишком много значения предстоящей встрече, но ей хотелось предстать перед Микой максимально очистившейся, и не только в прямом смысле. Ей хотелось освободить мысли, переродиться буквально за несколько часов, чтобы он увидел не ту Элю, которая раздавила его, а ту, которую он наверняка давно разлюбил.

Она верила – по крайней мере, очень сильно надеялась, – что здесь он не сорвется так же внезапно, как в Москве, к какой-то Аглае. Но страх, что он уделит ей свои фирменные полчаса и помчится дальше по неведомым делам, не отпускал. Ужасно рассчитывать на время и внимание человека лишь потому, что ему больше некому уделить его в другом городе. Те месяцы, которые они были вместе, когда Мика был готов проводить с ней каждую свободную минуту, теперь казались ей океаном времени. Но вместо того, чтобы купаться в нем, Эля просто мочила ноги. А сейчас она сгорала от жары и знала, что окунуться ей не удастся – море высохло, а остатки соли разбередят незаживающую рану. Но она сознательно собиралась на встречу в надежде отыскать хотя бы маленький оазис на тверди их завершенных отношений.

Все эти мысли и опасения делали ее такой несчастной, что она начала терять радость от чудесного совпадения.

Но пора было откинуть лирику и продумать образ на вечер. Одежды она привезла совсем немного, а в Нью-Йорке все слишком дорогое, если не считать стоковых магазинов в бруклинских окрестностях, от хождения по которым у нее развивалась паническая атака. Она была уверена, что подберет что-нибудь из своего гардероба, но уже через полчаса отчаялась: ее одежда была либо слишком официальной, для выставки и деловых переговоров, либо слишком спортивной, для прогулок. Одно-единственное романтичное платье уже надевалось два раза и требовало стирки. Эля заглянула на вешалку Нонны, но лишний раз убедилась в принципиальном различии их конституции.