— Леди Крылья Ночи, — голос Королевы охладел, словно ледяная бездна, да и саму её стало вдруг очень сложно перепутать с юной девушкой, — Не помню, чтобы звала тебя.

— Моя Королева, — красноволосая поджала губы, — Я выполнила вашу волю и пришла просить вас о награде.

— Ах, это, — Мирана повела плечом, — Право танцевать в центре Мёртвого бала и новые земли для твоего дома… Я выполню обещание и ты получишь все, что заслужила.

В глазах красноволосой фейри полыхнуло торжество.

— Значит, я могу проинформировать распорядителя…

Она умолкла и судорожно закашлялась, изо рта хлынула кровь. Мирана рассмеялась, и этот звук, отдающий перезвоном колокольчиков и безумием, заставил Брана испытать редкостную мешанину чувств. Он не знал, что предпринять, и лишь беспомощно смотрел на обнимающий леди Крылья Ночи ядовитый туман.

— Я клялась, что, если ты отдашь свою дочь в моё распоряжение, твой дом получит Болота Светлячков, а глава дома спляшет в кругу Мёртвого бала. Я никогда не говорила, что это будешь именно ты… — Мирана хмыкнула, — Твоя дочь, пара моего племянника, будет Главой Дома — если выиграет, конечно. А ты… Сдохни со знанием, что пожертвовала её любовью ради пустого звука. Неспокойной ночи, Альен.

Мирана хмыкнула и снова повернулась к Брану. На его глазах выражение её лица сменилось снова, маска жестокости стекла с лица, обнажая нежность.

— Прости, милый, эта рутина, — она говорила таким тоном, будто только что отвлеклась на неподписанный документ, — Я тысячу раз говорила им — не люблю, когда меня прерывают. Итак… ты ведь вспомнил что-то?

— Да, — тихо согласился Бран, а перед глазами снова предстала картинка из небытия.

— Мы можем быть другими, — говорила Мирана, глядя на звёзды, — Мы можем больше не убивать, ты знаешь? Сбежать от этой грязи и быть свободными.

Бранан обнял её и прижал поближе, чувствуя ровное, мерное биение сердца его любимой женщины. Он бы многое отдал, чтобы просто быть с ней, но оставалась ответственность перед племенем, прошедшим за ним сквозь завесу межмирья, перед людьми, а ещё — война, стучащаяся в дверь.

— Просто будь со мной, — попросил он.

"Пока есть время," — добавил мысленно, но не сказал вслух. Некоторые вещи не должно говорить любимым.

— Я вспомнил, что ты изменилась, — сказал полулис.

— После победы в Игре все меняются, — отозвалась она насмешливо, — Да и быть Королевой фейри — не прогулка по зачарованному лесу. Когда-то я лелеяла планы о том, как убью Маб и принесу с собой мир и справедливость… Но люди говорят об этом чистую правду: убив кого-то, ты сам в некотором роде становишься им. Кажется, можно заполучить титул Королевы и сделать много хорошего, но потом правда власти обрушивается на тебя. Забавно, но порой мне даже хочется воскресить Маб и расспросить. Чувствовала ли она то же самое? Этого ли ждала, убивая предыдущую Королеву, свою сестру? Да, иногда мне очень хочется спросить…

Бран промолчал, глядя вместе со своей случайной спутницей на сбившихся в центре зала полумертвых от ужаса людей, которым не посчастливилось стать добычей Дикой Охоты. Окружившие трофеи фейри приняли свои вторые, истинные обличья, их прекрасные лица сменились хитиновыми панцирями, причудливыми фасеточными глазами разной формы да количества, острейшими зубами и гулом разнообразных крыльев. Не мудрено, что люди были напуганы такой вот красой неписанной до истерики — думается, как-то иначе они представляли себе ожившие сказки. Хотя, находились среди пленников и исключения…

— Мама, мама, смотри, это же феи!! Смотри, какие красивые! — вопил какой-то малыш экзальтированно, и универсальный артефакт-переводчик Брана опознал язык как один из самых распространенных в техногенном мире.

Мать радостного мальчишки восторгов ребёнка не разделяла, да оно в общем-то как раз вполне понятно. Для выходца из немагического мира, на фоне падающих в обморок и отчаянно рыдающих соотечественников высокая дамочка с древесного цвета кожей держалась очень неплохо: даже не плакала, а просто дрожала и молча прижимала к себе ребёнка, явно порывающегося пойти потрогать ближайшую "фею".

— Что с ними будет? — спросил Бран и тут же дико разозлился на собственную тупость. Серьёзно, задавать подобные вопросы ему стоило отучиться ещё в пыточных Ликарии, провожая взглядом очередного уводимого на казнь соседа по камере, или на пыльных дорогах Человеческой Войны, или за годы, проведённые на тракте. И вот ведь незадача — глупый вопрос опять вырывается, несмотря на весь накопленный годами цинизм, несмотря на очевидность ответа. Неужели во всех людях так неистребима эта глупая вера в счастливый конец?..

— Ну, — протянула Мирана, — Смотри, какие необычные, кожа, как драгоценное дерево, волосы в мельчайших кудрях — у нас такие не водятся, сам знаешь, штучный и красивый товар. Так что обоих явно сразу не убьют. Её купят для постельных утех, мальчишку заберут в услужение, тем более что он так реагирует на наше истинное лицо. Мы, знаешь ли, очень ценим тех, кто принимает наше настоящее обличье, а не условно прекрасную ширму человеческого облика.

Бран смотрел на женщину, окруженную монстрами, прижимающую к груди ребёнка, верящего в сказки. Конечно, она была совершенно непохожа на его мать: не тот возраст, не тот типаж, совсем другие, на первый взгляд, декорации. И все же он словно видел перед собой маму на той площади, окруженную людьми, которые предвкушали её смерть и были ни капли не лучше фейри, а может, даже хуже.

Отвернувшись, он встретился взглядом с Мираной. Она глядела насмешливо и чуть грустно, понимающе, будто знала наверняка, что именно гложет глупого человечка. Впрочем, почему "как будто"? Её одиннадцать тысяч прожитых лет против брановых тридцати — соотношение смешное до слёз. Он подумал, что, наверное, в её глазах выглядит, как смешной наивный младенец в ползунках, перемазавшийся в крем украденного пирожного.

— Ладно, — сказал полулис, — Хорошо. Давай пропустим тот момент, где я спрашиваю у тебя, что можно сделать для них, а ты нагнетаешь обстановку? Перейдём сразу к части, где ты рассказываешь, что тебе на самом деле нужно от меня.

Губы Королевы тронула лёгкая улыбка.

— Мой милый, почему ты так не любишь веселье? Пропускать игру, приходя сразу к финалу — кто же так делает? Ведь суть любой игры, даже жизни, не в победе или поражении, а в искреннем наслаждении от каждого хода… Впрочем, сегодня на все твоя воля. Хочешь — забирай этих людей, пусть прислуживают тебе или что там ты предпочитаешь с ними делать в этом воплощении. Но взамен, будь добр, окажи мне небольшую услугу.

Бран хмыкнул.

— Надо кого-то прикончить? Или все же хочешь использовать моё тело как сосуд для того, старого Бранана, но нужно моё согласие?

Снова пустоту заполнил звук, напоминающий перезвон хрустальных колокольчиков. Полулис отстраненно подумал, что наверняка для тысяч фейри и жертв Королевы этот смех — постоянный гость ночных кошмаров. Умом он понимал, что перед ним — старая тварь, безумная и жестокая, но все равно что-то в самой глубине его сознания, памяти, прошлого упивалось этим звуком, как шелестом листвы и шумом ручья, как нежными поцелуями и крепкими объятиями. Он не помнил её и помнил одновременно, и такой опыт он никому бы не пожелал испытать; Бран словно бы боролся с самим собой, но все равно был счастлив только от того, что она смеётся.